Сибирские огни, 1929, № 3

крупной рысью побежала под гору; через нолверсты он остановил ее, спрыгнул на дорогу и бросил повод человеку, ехавшему за ним. — Сие-еши-иться-а-а! В цепь! Пу-уле-еме-ет ко мне! Мяли сыпучий, как мелкий песок, снег, рассыпаясь по редкому березняку, из которого видны были и дорога, и село, и под’ем на Пологую гриву. Защелкали раз­ розненные выстрелы, как огромные градины но железной крыше дома. Повстанцы обходили справа, — Шей их ! Шей дьяволов! Ефим стоял позади пулемета, забыв об отря­ де; он, казалось^ надеялся только на пулемет и покрикивал на пулеметчиков. От­ рывисто кашлял «Максим», плевал свинцом. — Так! Так гадов! — Ударял кулаком о кулак Ефим. Повстанцы стреляли, но ни одна пуля не пролетела над головами коммуни­ стов: для охотничьих винтовок и старых дробовиков расстояние было слишком большим. После первой же обрусненной пулеметной ленты, выстрелы с той стороны прекратились. Пригибаясь и прячась за деревья, убегали повстанцы, спотыкались, падали в снег. — Вперед! — кричал Ефим, стреляя на бегу. Путь к селу открыт. Коммунисты настигали отступающих, несколько чело­ век оросили лошадей, упали в снег, пряча головы. Гул стал глуше. В улицах головы мужиков колыхались, как черная накинь в чугунке. Пожи­ лые бородачи порывались вперед, хотя большинство обратилось в бегство. Толкали Друг друга: каждый стремился скорее пробраться к переулку, в котором можно скрыться. Казалось, что змея собралась в кучу и клубком катается, точно пытаясь схватить ускользающий хвост. Нельзя было понять, куда рвутся люди и в какую сторону катится клубок. В кишащем муравейнике вертелись бородачи с обнажен­ ными шашками, нятиствольными пистолетами екатерининских времен, с литовками. — Вперед... Убью! — рычал Федор Тимофеевич на отступающих. Где-то около самого села зловеще хохотал пулемет. Дорога на Пологую гриву покрылась убегающими черными точками. — 'Гуда... хлещи по ним!— Ефим показывал на первую горку при под’еме на гриву. Пулемет повернули. Широкая лента отступающих разорвалась, и черные точ­ ки рассыпались но косогору, остановились на дороге. Улица, по которой мчалась передовая группа отряда, опустела, лишь во дво­ рах продолжали испуганно метаться люди. Лошадь Ефима, протянув голову, ска­ кала впереди всех. Он бросил поводья на седло и не отнимал приклада от плеча. Кос­ мач, как звал Ефим лошадь, по ударам пяток и по распределению тяжести тела хо­ зяина на спине, узнавал, бежать ли прямо или повертывать в сторону. За поворотом улицы, возле узенького мостика через овраг налетели на первое •награждение — березу с заостренными сучьями. Трое спрыгнули с лошадей, чтобы Убрать ее, но в это время справа показалась засада с никами. — Назад! — рявкнул Ефим, отрывая чугунное яблоко, висевшее у ремня. Бомба брызнула огнем, дымом, дождем осколков. Пикари свалились в овраг. "коло дороги остался повстанец с расколотой головой, опрыснутой бледно-красной ЖИДКОСТЬЮ. В улицах свистели пули, во Дворах ухали бомбы. Кое-где гремело дружное >ра, но взрыв бомб и выстрелы обрывали крик. Слабые стоны раненых тонули в зловещем шуме. — Бей! Кроши! — рычал Ефим, одевая на плечо ремень винтовки и вы­ хватывая шашку. В эту минуту он был неузнаваем, глаза налились кровью и свер- 4 л. ’ Сибирские Огни»