Сибирские огни, 1929, № 3

слова друга занимали в голове свое место, на короткое время вытесняя все осталь­ ное. Он хотел подробнее знать о ней, слышать в передаче Макара ее слова. __ Что она говорила? Гришка что делает? — поспешно спросил. __ Она кланялась. Да, вот... — Выдернул из кармана что-то белое и подал ему. Он сжал белый узелок в большой ладони и решил, что в нем, очевидно, платок, да еще с буквами, вышитыми на уголках. Держал его в руке, ощущая теплоту, раз­ ливавшуюся по телу. «Восстание, — думал Ефим, — выметет весь мусор».... Единственно, что расстраивало его, — это разговоры о «крепости». Когда Макар рассказал, что с но­ ля был пригнан скот и заколот, что ящики коммунарок стоят, с оторванными крыш­ ками, а в некоторых избушках не осталось не только ящиков, но утащены даже ве­ селки, которыми взбалтывают квашни, — опять загорелся гневом, разразился по­ током ругани. — Двух человек в Черновом убили, — об этом тоже она сказала, — дело­ производителя волревкома Настинькиного — на площади, а продовольственного ин­ спектора — за деревней, привязали к березе и стягами... Не труп, говорят, а ком мяса, — закончил Макар. — Рассчитаются, мать их... — рявкнул Ефим. — За все рассчитаются. Де­ сять за одного отдадут, гады. V I. Черными змейками тянулись по дорогам отряды, с двух сторон подходили к Черновому, а навстречу им ветер катил хриплое и многоголосое: — У-ур-р-ра-ра-а-а! Уа-а-а! — Криком испугать хочут! — Ефим остановил лошадь,-дрожащей рукой от­ стегивая крышку кожаного футляра, в котором лежал бинокль. — Гады ползучие... Сутулые дома с крышами, обсыпанными снегом и похожими на белые вой­ лочные шляпы, качнулись, точно кланяясь, бойко приподнялись, перепрыгнули на три версты ближе: в бинокль хорошо можно было рассмотреть не только отдельные постройки, но и всадников, заполнивших улицы, толпами кидавшихся в переулки и тотчас же возвращавшихся. Улицы походили на загоны для овец, а «войско» на­ поминало перепуганное овечье стадо, бросающееся из конца в конец, теснящее друг ДР>та. Черное волнующееся чудовище ползло от села, извиваясь по-змеиному, угро­ жающе пошевеливая боками на чистых местах и поспешно пряча голову в редкие березовые перелески, скрипя сотнями невидимых лап, царапающих твердую корку снега. Ефим слышал ропот недовольных: — Выпучил шары-то, разглядывает чо-то. — Каку язву глядетъ-то: в лоб надо бить и только. Не отрывая стекол бинокля от змеиной головы, спросил мягко: — Кто это там бормочет? Заткни-ко хайло-то. — Ружьишек нет. С деревянным оружием, — с дреколием, — он горько усмехнулся, — псусово войско идет. Из переулков вырвалось несколько маленьких групп, вооруженных дробо­ виками; они двинулись по ближайшим дорогам, очевидно, решив обойти с боков. В их ослабевающем движении было слишком много похожего на движение черного шарпка по круто поставленной биксе; Ефим смотрел на них, посмеиваясь над глу­ пой затеей и ожидая, когда они, потеряв силу, сообщенную им какой-то скрытом пружиной, стремительнее, чем сейчас, покатятся обратно. И там, среди них, кто-то вертел игрушечную трещотку, руки его, очевидно, дрожали: частота звуков все время колебалась, ничуть не приближаясь к размеренному кашлю пулемета. Ефвм опустил поводья, и лошадь, до этого гремевшая удилами и порывавшаяся вперед,