Сибирские огни, 1929, № 3

кой К 1 >овью. С кровати с криком поднимается Авдотья, но от пинка в живот замертво ва­ лится на пол. Вз’ерошенный Колька мечется по избе, полный желанья отомстить за обиду. В глазах мозолятся аккуратно сложенные на полке газеты. Одним взмахом Колька сбро­ сил газеты на пол и начал их топтать. Но этого мало! Одну за другою он начал их рас­ пластывать, плюя в скомканную бумагу. Пораженный Михайло Емрафыч молча глядел во все глаза на Калькину работу. Колька обрабатывал двадцать шестой год... — Брось! — ласково сказал бпутин. Кольку ласковый голос словно стегнул бичом. Подскакивая над кипой газет, он неистовствовал: — Вот брось! Вот брось! Михайло Евграфыч принялся собирать их. Поднимая неразодраняые номера, он тянул их Кольке, шутил: — Ну, ну! Вон ту еще! Про комсомол там! Вот эту—яро Ленина тут! Колька очнулся, отошел к лавке и заплакал. Вечером Фетинья дразнила Кольку: — За небитого двух битых дают! За небитого двух битых дают... V. Глухая вражда к хозяину день от дня у Кольки разрасталась, крепла. Ласковый говорок Михаила Евграфыча становился нестерпимым. По вечерам, когда намаянные руки и ноги наливались ноющей тупой болью и слабли, Колька упорно думал о побеге. Он бросал на пол конопляную пажлю и реши­ тельно садился на лавку. Замолкшая прялка отрывала хозяина от газеты. Ласковый го­ лос медом растекался по жаркой избе. — Отдохни, дружок! Колька, сразу приходил в ярость, вскакивал, хватал паклю и с ожесточением на­ чинал раскручивать прялку. Крутясь нервно, рывками, прялка свивала узлистый и мохнатый жгут. — Оставь! — предостерегающе кричал от стола Опутан, — чего материал ПО]>ТИШЬ? С каким-то злым упорством Колька дергал прялку ж себе, она вылетала вместе со слицей из гнезда и начинала прыгать по полу. Опутан неторопливо клал газету на стол и молча отбирал прялку. Потом принимался снова за газету. Колька многого не понимал в Опутинском доме. Часто приставал с расспросами к Авдотье: — За что он тебя? Авдотья махала безнадежно рукой, говорила: — Рано тебе, Колюша! Стало быть, было за,.што! Хохотуша Фетинья, сурово сдвигала брови, бросала на-ходу: — Поддавалась ему, вот и тянет жилы! Напал на таковскую! Подала бы в суд, живо молодцу прижали бы хвост! А то и так в раздел, все от емёрти подальше! Авдотья молча лежала на кровати, думая о своем, Кодька переводил глаза на полнокровную Фетинью и насмешливо спрашивал: — А ты-то? :— Што я? — сердилась Фетинья. — И я тут из-за нее которое время маюсь Ни вперед, ни взад!.. — Ты бы и подала, — серьезно говорит Колька. Фетинья хлопала дверями, потом, возвращаясь, с красными глазами, отрезала: — Кто я тут? Пятое колесо в телеге ! Моя бы воля, — я бы задала баню с па­ ром этому пауку! — Кому? — переспрашивал Колька.