Сибирские огни, 1929, № 3

Василий Семенович едва переступил порог, как его окружили со всех сторон, забросали вопросами— женщины о семье, мужчины о заводе. Василий Сше-нович громко отвечал на вопросы, улыбался и забывал, зачем пришел. — Давненько вы у нас не бывали,— пожурила его старая заплывшая желты* жиром хозяйка, и Василий Семенович вспомнил свое последнее посещение. Была ночь. Дочери лежали в обмороке. Старый Конкуль в одном белье сидел в кресле. Два агента Чека производили обыск, он присутствовал в 'качестве понятого. — Все- некогда,— отвечал Василий Семенович и, занятый воспоминанием, по­ вторил эту фразу несколько раз. Конкуль усадил его на диван, хозяйка поставила пе<ред ним столик, дочери при­ несли чай, инженер угостил сигарой. Василий Семенович запротестовал: — Что вы, какое угощение! Ведь я по делу! — У вас вечно деда. За чаем еще лучше поговорите. Василий Семенович отказывался, извинялся, не хотел прикоснуться к стакану, обретавшему вазами, вазочками, розетками. Появилось печенье, мед, карамель без обертки. Чайный столик расцвел по-праздничному. — Но у меня вовсе не такое дело, чтобы чай распивать,— говорил Василий Се­ менович. Но его не слушали и наперебой предлагали самые вкусные вещи, особенно старались дочери. Обе бледные узкоплечие, с шишками на затылках, обе похожие одна на дру­ гую,— они следили за каждым движением гостя. • — Ешьте конфекты,— говорили они в один голос,— мы их нарочно развернули. — Напрасно старались, барышни. Они ведь запылятся. — Нет, Василий Семенович, не напрасно. Ha. конфетах большевистские назва­ ния, а мама не любит. Вот мы их и обдираем. Дочери дернули плечами и хихикнули, ожидая похвалы своей выдумке. Ва­ сили!! Семенович взял одну конфетку, осмотрел ее со всех сторон и засмеялся. — Я ж говорю, зря старались. Тут на самой конфетке написано: б о л ь ш е ­ вик . Смотрите-ка. Хо-хо-хо! Выходит, что никуда от них не, убежишь. Последняя фраза и особенно смех Василия Семеновича не понравились девуш­ кам. Они закусили тубы, отошли от госта, и сидели молча, ожидая, когда он кончит же* вать. А конфета вязла на зубах, вызывала боль. Василий Семенович хмурился, смотрел вверх на желтый подмоченный потолок, на старые заплатанные обои, на темную люстру. Конкуль подсел рядом и заговорил о заводе. Сборочки возле глаз распустились, и весь он как-будто растаял, подобрел. — Так что ж,— отвечал Василий Семенович,— работаем по-маленьву. Вот скоро встаем на ремонт. Будем чаны ставить, трубы менять. — А каков новый директор? — Ничего. HaiM что ни поп, то и батька. Даром кормить никто не станет. У вас служили— работали с утра до вечера. Теперь советской власти работаем,—тоже хло­ пот полон рот. Ну, рабйчим-то теперь легче. Несравненно. Он восемь часов открутил и пошел барином. Должность у меня такая проклятая. Раньше ничего не замечал, а теперь устаю. Года, что ли? — А вам машинистку не надо? — Нет, как-%дто. Но тут вмешались дочери: — Не понимаем, как с такой машинисткой можно работать. — Нам отсюда все слышно. — Ведь это курица, а не машинистка. — Зато кудрявая. Хи-хи-хи!