Сибирские огни, 1929, № 3

Только тут он заметил, как мал и невзрачен Самылов: в короткой заношенной куртке и спустившихся штанах он был жалок. — Что ж ты делаешь,— кричали яз толпы,— ведь оглобля-то сломана? — А и верно,—удавился Самылов я, бросив оглоблю, пошел за дутой, лежав­ шей в стороне. Лошадь подошла к пролетке и просунула голову в кузов между ног Ивана Ники­ тича. Иван Никитич оттолкнул ее и вышел из пролетки. — Поезжай домой, я пешком дойду. — А как я поеду? — Как-нибудь доедешь, для меня хоть на себе тащи,— небрежно бросил Иван Никитич и вышел на тротуар. Кто-то предложил перевязать оглоблю подбрюшником, подложив под обмотку кнутовище. Пока перевязывали оглоблю, неизвестные доброжелателя успели запрячь лошадь. Самылов влез в игролетку и погнал лошадь на Северные улицы. Там он заехал к Под- свребышке, бросил лошадь у ворот и пил самогон до самого вечера. Вечером вернулся хозяин. Он взял Самылова под руку, вывел его на улицу и показал на трубу, оснащенную лесами. 2. Иван Никитич вернулся пешком. Войдя в ворота, он увидел двигавшуюся навстречу процессию. Иван Никитич «становился, чтобы внимательней рассмотреть шествие. Маленькая худощавая женщина, в . домотканной юбке, вела под руку запасчика .Макарова. Их сопровождала толпа заводских ребятишек. Мальчишки кричали, забегали «перед, смеялись над пьяным Макаровым, бросали в него сухим конским калом. Полное лицо Макарова краснело, как свежее мясо. Кровяные навыкат глаза смо- т]>ели вверх. На губах блаженная улыбка и слюна. Ворот расстегнут, рубаха разорвана донизу, полы развевало ветром. Увидев директора, Макаров сразу ожил, как-будто проснулся от неожиданного толчка. Он рвался из цепких жениных рук и кричал: — Иван Никитич, постой! Ты куда удираешь? Ты знаешь, кто я такой? Ты знаешь?.. Иван Никитич хотел было уйти, но Макаров вырвался и подбежал к нему. Он ды­ шал спиртом и брызгал слюной. — Я мамонтовский партизан, понимаешь, понимаешь! Я всю Сибирь прошел. Я душил белых гадов своими руками. Вот этими самыми! Чтобы не упасть, Макаров переставлял ноги, то вправо, то влево, смотря по тому, куда его клонило. Директор опять ловерулся, чтобы уйти, но Макаров схватил его за рукав. — Ты что, разговаривать со мной не хошь? А ты сам-то на фронте был? Жена взяла Макарова под руку и потащила в сторону, но Макаров упирался и кричал: — Ты... ты значит не был! Вот, вот... Все вы такие... чистоплюи! С нашим бра­ том разговаривать не хотите, а как насчет фронту спросишь, так рожу на сторону. Директор услышал придушенный иштот и хихиканье. Он оглянулся. Вся семья Конкуля высыпала на крыльцо. Сам Конкуль, маленький и толстенький, щурился, со­ бирал сборочки возле глаз. Макаров бил себя в грудь. — Я тебя научу с рабочими разговаривать. Ты думаешь, что из центра приехал, так и ца-ца? Конкули открыто смеялись над Макаровым.