Сибирские огни, 1929, № 3

— Так. вы возьмите ©го сейчас... А магерьялы можете заготовлять, деньги есть. Да, чуть было не забыл. Скажите Самылову, чтоб лошадь подал. 1£асилий Семенович прошел в угол, подставил стул, «нял икону и, держа ее, возле груди, вышел из кабинета, апустал&я вниз и очутился на дворе, все еще думал, куда бы ее поставить. Он не допускал мысли, что икона может быть выброшена, или свалена в общую кучу вместе! с другим хламом, заполнявшим кладовые. Навстречу Капустин. — Василий Семенович, ты что, с крестным ходом пошел? — А что? — Иди запас вешать. — Я сейчас. Он 'прошел в матерьяльяую, сунул икону под прилавок и .побежал на весы. Большие возовые весы стояли посреди двора. Пегая лошадь вытирала о дверное полотнище пыльные губы. Василий Семенович открыл дверь, телега в’ехала на платформу. — 72,30, телега 13,20. Поезжай. Отвесив первый воз, завхоз побежал в конюшню. Запах конского навоза напо­ мнил почему-то конопляное масло. Самылов сидел в дверях и чинил узду. Конец сыромятного ремешка никак не продергивался в отверстие. Самылов муслил его, скреб зубами, вытягивал, скручива. i но он сминался в середине отверстия и не выходил наружу. Это нисколько не смущали конюха, он выдергивал ремешок обратно и тащил «го в рот. — Ты чего делаешь? — Оброть вот. — Порвана.? Каким образом? — Не знаю. — А кто порвал? — Не знаю. И что за народ. Порвали и бросили. Гляжу, висит на гвозде, и пере­ носье вот так приткнуто. Самылов шдаял. голову, чтобы показать, в каком виде он нашел порванну!» оброть. — Ты где его налимонился? Самылов рашлылсм пьиой улыбкой. — Карадпо выпил. Николай Иванович, дай бог здоровья, поднес чистый шпирт. Ах ты будь ты проклят. Директору лошадь надо, а куда ты этакий поедешь — Не- узнает. Директор хитрый, а Самылов еще хитрее. — Как не узнает? Да ты едва на ногах стоишь. — Ну, и пусть, что я украл? — Давай запрягай живее да. поезжай. . Завхоз побежал взвешивать второй воз ячменя. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 1. Пролетка под’ехала к конторе и остановилась. Сторожиха заглянула в кабинет и плаксиво скрипнула: — Лошадь подана, Иван Никитич. — Спасибо. Директор закончил работу', набил до отказа портфель и вышел. В передней оста- ;го®ился, не оборачиваясь, процедил: — Еду в меегхоз, вернусь к концу занятий, кто спросит— сообщите. Вышел из конторы и сел в пролетку. Кучер не обернулся. Сытая, об’евшаяся дробины лошадь продолжала стоять, широко расставив ноги.