Сибирские огни, 1929, № 3

162 - Р. КУЛЛЭ ских побуждений, не только принципиально необоснованных, а просто хаотически- Лучайных; поэтому он так легко и безболезненно сдает все позиции и мирится с о б ­ ществом, с наслаждением вновь растворяясь в его болотной тине. Ни дерзаний, ни взлетов, ни смелы* поступков не совершается в этом романе: ровная река пошло­ сти и деловой пены льется в спокойных берегах налаженной стандартизованной жизни Зенита, символизирующего всю Америку, пож'алуй выразительней, чем это сделал бы Нью-Йорк. , . Н о художественное произведение все-таки требует героики, и «минус герой» Бэббит— все же герой литературного романа. Опыт безгероичного романа при­ цел Льюига к возрождению из разрушенных элементов нового героя. Создание п о ­ ложительных типов вообще очень т'рудная задача, и мировая литература свиде­ тельствует, что всегда и неизменно отрицательные персонажи лучше удавались ав­ торам, ярче выступали, чем положительные. Если же перед писателем вырастает задача нарисовать о б р а з большого положительного героя, то он непременно дол­ жен создать ему контрастовый план. Иначе обр а з не будет убедительным. Таким контрастовым планом может быть или среда, или другая личность. Для Синклера Льюиса переход от «Бэббита* к «Мартину Арроусмиту» (1925), как положитель­ ному герою, лежал естественно через контрастовую среду, которая уже была, как данность, и ее оставалось лишь соответствующим образом перестроить и переком- бинировать. Зато от положительного героя Мартина переход был значительно труднее, да и вообще мог быть только в направлении к другой героически-отрица: тельной личности. И этой контрастовой фигурой к Арроусмиту является Эльмер Гантри. Между этими двумя фигурами находится еще Ральф Прескотт из «Мен- трапа» (1926), но он — эскиз, художественный вывод из Мартина и звено между Мильтом и Мартином. Как «Мартин Арроусмит», так и «Эльмер Гантри» (1927) знаменуют высшую точку расцвета таланта Синклера Льюиса. В обоих романах ф он написан с исклю­ чительной силой и полнотой, социальная среда очерчена с необычайной выпукло­ стью, а фигуры героев отличаются несравненной пластичностью лепки. Все эле­ менты расположены и распределены пропорционально, и картина получает закон­ ченность огромного и убедительного полотна. В первом романе обрисован верхний срез американского общества, его сре ­ да ученых, быт и нравы университетских коллегий, куда попадает герой, наделен­ ный исключительными способностями. Но трагедия искреннего и честного Марти­ на Арроусмита заключается в том, что эта квалифицированная среда опутана теми же интригами, заражена тем же подхалимством, угодничеством перед капиталом, болеет теми же болезнями честолюбия, карьеризма, рутины, пошлоети и кастового чванства, как и всякая другая в Америке. Ученые лаборатории превращены в ин­ кубаторы, в которых высиживаются «второсортные», но гнусные политические идеи, подводятся «идеологические» базы под всякие ку-клукс-кланы, обмозговы­ ваются «обезьяньи процессы», душится живая исследовательская мысль и свобод­ ная инициатива научных изысканий... Мартин со студенческой скамьи задыхается в этой атмосфере, мечется от начинания к начинанию, от дела к делу. Он— врач, ад­ министратор, ученый и просто человек с мыслями и эмоциями недюжинной нату­ ры—не может найти спокойной, настоящей деятельности, сталкиваясь на всех пере­ крестках с глухой стеной застоя, рутины, пошлости и злобы. Он нигде не ужи ­ вается, ничего не может делать, так как на всяком деле лежат две печати— рутины и бездарности. Положительный герой должен потерпеть крушение в современной Америке, еще не пришло время для его торжества. Зато герой отрицательный, наделенный природой такой же дозой энергии, талантливости, эмоциональности, но направив­ ший все эти силы не на «служение обществу», а на служение себе, такой герой— эгоист, если он нащупает «настоящее и доходное» дело, будет процветать. Он из всех грязных историй выйдет чистым, из каждой лужи пошлости вылезет сухим... Он должен торжествовать в окружении такого общества, которое само лживо и подло до мозга костей и требует себе таких же жрецов... Вот почему Эльмер Гантри— победитель в жизни, не боящийся никого и ни­ чего, торгующий самым доходным товаром и умеющий его предложить каждому по спросу и вкусу. Гантри делает великолепную карьеру, правда, срываясь раз-дру­ гой, но и самые срывы для него только школа, приносящая плоды. И весь секрет не только в том, что он оппортунист по натуре, что он себялюбец и стяжатель. Тартюф и бесстыжий торгаш, но и в том, главным образом , что он торгует богом. Гантри— священнослужитель, пастор, епископ, Гантри— баптист, если это нужно, он— методист, если выгоднее торговать этим «ликом божьим», но он и администра­ тор, и полицейский, обрабатывающий свою паству всеми мерами и способами, он, наконец,— атеист... Да, да! Гантри не верит сам в бога, как не верит умный мо­