Сибирские огни, 1929, № 3

скому же участку, где прожиточный минимум составлял 446 р. 14 к., заработок достигал только 250 руб. «Для того, чтобы протянуть время от получки до получки, — читаем мы в записке, __рабочим и мастеровым приходится отказывать себе буквально во всем, не позволяя себе даже такой «роскоши», как ежедневный обед, перебиваясь на го­ рячей воде и хлебе... Полное истощение и связанные с ним всевозможные болезни свили себе прочное гнездо среди рабочих и их семейств». ... «Полная невозможность продолжать работу, — говорит дальше Записка,— зиставляет обращаться к врачу, но когда врач предлагает на известное время осво­ бождение от работы, рабочим приходится благодарить и от освобождения отказы­ ваться. Происходит это потому, что по существующим распоряжениям, отпуска по болезни оплачиваются только в половинном размере». Записка отмечает также, что рабочие, потерявшие трудоспособность на ра­ боте, «вышвыриваются со службы с мизерными пенсиями, обречены или помирать с голоду, или итти побираться» и что «все сверхурочные часы работы для работаю­ щих сдельно оплачиваются только час за час». Не лучше обстояло и на других дорогах. «У нас на Забайкальской ж. д., — говорит в своем отношении от 7 июля 1919 года Совет Союзов профорганизаций Забайкальской ж. д., — служащие и ра­ бочие находятся в сугубо тяжелом положении, граничащем с голодным существо­ ванием. Железнодорожники буквально стонут от бесправия и голода. Гигантскими скачками повышаются цены на самые необходимые для поддержания жизни про­ дукты... реальная заработная плата железнодорожников беспрерывно падает». Низка была заработная плата и на предприятиях обрабатывающей промыш­ ленности. В Красноярске, где в январе 1919 года стоимость прожиточного мини­ мума одинокого рабочего определялась в размере 322 р. 60 к., а семейного — 725 — 806 руб., средний заработок на кожевенном заводе Соловьева составлял только 300 руб. в месяц. Чтобы подтянуть заработную плату ко все растущей дороговизне, иногда де­ лились процентные прибавки к жалованью. Ими пользовались, главным образом служащие и рабочие государственных предприятий и учреждений. Но все эти при­ бавки не обеспечивали рабочих, ибо рост дороговизны обгонял всякую прибавку. «До сего времени, — читаем мы в материалах министерства труда за июнь 1919 го­ да, — оклады содержания, а также и различные процентные надбавки на дорого­ визну, совершенно не обеспечивали служащим более или менее сносного существо­ вания, так как они проводились в жизнь только тогда, когда условия покупной стоимости рубля на внутреннем рынке понижались от 50 до 150 проц.». Не только процентные прибавки, даже свой нищенский заработок рабочие не всегда получали своевременно. Так, например, иркутский инспектор труда 7-го де­ кабря сообщает в министерство труда, что рабочие Черемховских копей «заработ­ ную плату до настоящего времени за октябрь и ноябрь месяцы не получили, вслед­ ствие отсутствия денег». На почве задержки выдачи заработной платы часто воз­ никали конфликты и забастовки. Иркутск с июля 1918 г. по 1 января 1919 г. на­ считывает на 6 предприятиях 16 забастовок, из которых 14 возникли вследствие несвоевременной выдачи заработной платы. На многих предприятиях были введены денежные штрафы, что еще больше урезывало заработную плату рабочих. На кожзаводе Соловьева в Иркутске был уста­ новлен штраф в таком размере: за приход на работу в нетрезвом виде — 5 рублей, за ленивую работу — 10 рублей, за непристойность, нарушение тишины — 10 руб­ лей и т. д. На механическом заводе Красноярского областного военно-промышлен­ ного комитета рабочие подвергались за неисправную работу штрафу от 5 до 30 руб­ лей: на сдельщиков за прогульный день налагался штраф в размере от 10 до 30 руб­ лей; за опоздание на работу — от 2 р. 50 к . до 5 рублей.