Сибирские огни, 1929, № 3

словам и Бегая и позже, на Изерле, к великой радости присутствующих, за чаем громко кричал, смеясь во все лицо: — Камин, сакар, тафай!.. Т.-с. «хозяин, сахару дай». Здешние тувинцы— охотники и скотоводы. Более восточные уже сеют просо, яч­ мень и пшеницу. Охотничают они, главным ооразом, на нашей территории. И промыш­ ляют. не считаясь ни с какими сроками, истинно по-хищнически. Скажу даже больше: у себя они подчиняются установленным охотничьим правилам. И когда, по ихним поряд­ кам, наступает запретное для охоты время, они переваливают хребет и продолжают свой промысел здесь. Бороться рационально с этой контрабандой, мне кажется, возможно только путем организации в этой глуши специальной фактории. Такая фактория вела бы скупку пушнины, одновременно представляя собой и культурную базу и орган, охра­ няющий охотхозяйство. Тувинцы охотно берут русские деньги, особенно серебро. Хорошо знают Госторг, контора которого снабжает их кооперативы. Из провианта у них возможно достать толь­ ко мясо яманов, баранину или бычка. На обмен я видел привозимые вожжи и сбруи, мерлушки, шубы и кошмы. По об’яснению Бегзи, теперь у них сменено все на­ чальство. — Старых совсем, совсем нет, только новые начальники, совсем новые!.. Жестоко распушились тувинцы в революцию и с китайскими и с русскими хищ­ никами, акклиматизировавшимися было на их территории. Русских купцов связывали но трое и сажали на цепь до 4 нудов весом. Я слышал рассказ об одном, настолько алч­ ном купце, который, несмотря на раскаты революции, все же отважился ездить по улу­ сам и собирать «долги». При атом он действовал на психологию, запугивая неисправных плательщиков тем, что в случае неуплаты, накажет бог и пошлет болезнь на скот. Надо же было случиться, что к весне, действительно, вспыхнула эпизоотия! То­ гда зловещего предсказателя посадили на цепь, вырезали у него кусками мясо и кор­ мили его этим мясом... Продержав купца на этом своеобразном «собственном иждивении», его убили. I I I . К МАЛОМУ АБАКАНУ Параллельно хребту, с востока на запад, тянется широкая долина реки Карато- ша. Верст двадцать двигаемся мы по ней, пока Каратош не разбивается мелкими ручья­ ми, заползая в недоступные теснины окал. Там перевальный гребень и начнется спуск уже в другую речную систему— к Малому Абакану. Там берет свое начало река Изерла. Удивительные контрасты представляет широкий, спокойный ландшафт пограничных до­ лин, с узкими и глубокими ущельями более северной полосы. Те— углублены и разра­ ботаны текущими водами. Создатель этого ландшафта другой— недавние ледники. Их отложениями, тонкою красной глиной и нагромождениями огромных камней сложено дно долины. Вот возвышаются гигантскими могилами продолговатые холмы. Они заросли ко­ рявой н редкою лиственницей. Это остатки морен, спускавшихся с горных цепей, бе­ леющих пятнами снега. По долинам густая и плотная чаща карликовой березки, на склонах россыпи цвета зеленой бронзы и выше— скалы, как желтые корни давно вы­ павши зубов. Гулко звенит под ногами россыпь невидимыми пустотами, разрывается окнами стоячей воды и в ней, как набухшая вата, плавает желтая тина. Стоит в таком болотце серый камень, как алтарь языческому богу. Подножье камня в воде, п свечою выросла перед ним одинокая березка. Тишина, прозрачность, пустыня... Ады-джолад?.. (как шившие?..) спрашиваю я Чаджола, и он гортанно отве­ чает мне: — Изерла... Вниз, в теснину спускается наш караван. Мы оставили на перевале часть з^спе- двщга для наблюдений в области альпийского луга и по возможности налегке идем к Ма­ лому Абакану, запасшись провиантом на десять суток.