Сибирские огни, 1929, № 3

Убить марала, по которому они стреляли, не удалось. Зверь через завал и ко­ лодник, как птица, взлетел в хребет, в крути*. Зато собаки поохотились удачней. Они на отмели дружно задавили неосторожного барсука. Барсук был удивительно вкусный. Четыре дня просидели мы на заимке, потому что четыре дня не переставал дождь, поднявший анскую воду. Броды, и без того достаточно тяжелые, стали непро­ ходимыми. Порог у заимки ревел. Метался тяжелою мутью пенных валов, заплескивал берега. Но однажды ночью переменился ветер и сдунул с неба надоевшие тучи. Уходил за гору полный месяц и было похоже, словно в качавшихся деревьях, ясный всадник скакал по хребту. Успокоенно шипела река и склоненно слушали ее деревья, и звездочки в небе казались, как дырочки в заслоненный мир золотого света... И все-таки первого же брода мы взять не смогли! Перегнали коней вплавь, а сами начали строить салик. . Салик— это маленький плот из четырех или пяти бревен. Пока его рубят и свя­ зывают, я делаю пробу промывки речного грунта. На дне моей чашки остается тяже­ лый осадок магнетитового песку, раздробленной железной руды, часто бывающей спутником золота. Недалеко отсюда Кызасские золотые прииски. Окружающие породы по внешности схожи с кызасекими. Медленно, в несколько приемов, нагружается салик вещами и людьми и пере­ брасывает кладь на другой берег. Одна такая переправа отнимает верных полдня. А потом иди дальше без всякой уверенности, что через версту не придется опять стро­ ить плота... Давно уж идем мы без горизонта. Нам нужен ландшафт, нужно видеть распо­ ложение хребтов. И вот вместе с В, Н. подымаемся мы в хребет. Акробатически поды­ маемся, цепляясь за осинки и подтягиваясь на руках. Вылезли мокрые от пота на го­ лый гребень зеленых хлоритовых сланцев, торчащих, словно каменные перья. Впереди на юге округлый купол снежного гольца. Облачко висит над вершиной, за ни* притаилось солнце и с горы точно катятся фиолетово-золотые реки. На мысу обрыва, там, где ржавыми пятнами лишайников обрызганы тяжкие кубы камня,— часо­ вым стоит сосенка в зеленой шубе. Бабочки самолетами кувыркаются над мрачной зеленью низа, а сзади, за спиной, налегает на стену сланцев шумящий ветер. Мы не чувствуем его, только видим, как кланяются нам сверху молодые березки, осыпанные чешуею листочков... Потом порывы стихают и тайгу покрывает мир и вечер. ^ стана нашего, у костра— разговоры. Рабочий наш, Алеха, большой юморист, вспоминает прошлогодний деревенский праздник. — Пошли это, знаешь, старухи наши икону какую-то подымать. Ну, и Митри Андрюшкой тоже за ними пошли, потому, как вдым налакались! Вот, оттуда идут, 11 ,к, 1 П!мает Андрюшка Митьку. Такой он ему друг, что и отца с матерью не надо. Об­ нимает, сам плачет и целует. Нацеловывал, нацеловывал да вдруг, как ухо ему откусит!! "т 11 не услышал. И теперь у Митьки, заместо уха, дырочка, как у капалухи... Да-а,— ‘басит мрачный Степан,— у нас вот лет сорок, поболе, Яков Тимо­ феевич жил. Дак тот, что делал: возьмет бутылку водки, шаркнет об лоб, и пробка до- 11' Только раз на спор простенок лбом вышибал. ^ Сын его в этой тайге от партизанов бегал. Теперь ничего, живет, хозяйство ^ А вот, ребята, я вам расскажу,— начинает Федор Иваныч,— на той заимке, где "Г* ли-т-о мы, вот какой случай вышел... ^ *■ 'Сибирские Огни».