Сибирские огни, 1929, № 3

— Ну, и што?— упрямо поджал губы парень. — Ну, и то: хушь и не красовитты, и хозяйства у тебя нету, а вее думалось: ]« - онтяга, на месте- служишь... Вот-вот налетит кака-нибудь богатенькая... — Не перечь, мамка... Тут все без тебя передумано. Парень натянул фуражку. — Да ты куда же?— вскрикнула старуха. — А к ней, ж Анке... Надо стариков уломать: к венцу мне тоже не итти, хоть убей. — Ванюшка, свалъев надо засылать, а как же... — Я сам пойду,— махнул рукой Ванька. Перейдя улицу, Ванька, бледнея, берется за знакомую скобу. Анка сидит на кро­ вати с чулком. Она выпрямляется, одергивает юбку и вспыхивает румянцем. — Здравствуйте !— стаскивает фуражку Ванька. — Здраствуншь^-добродушно откликается Анвин отец. Он сидит на опрокинутой табуретке и колупает иглой старенький хомут. Ванька робко опустился против него на скамью. Старив срезал кривым ножом нитку и вопросительно посмотрел на парня. — Убрались?— глухо спросил тот, обминая фуражку. — Эк, хватился... с неделю, как отмолотились... бабы давно лен мнут... конопи ноне хорошо собрали... Эвон, весь двор обложен. Со двора доносился частый деревянный стук мялки. Дядя Левон,—парень прерывисто глотнул воздух. Анка наклонилась еще ниже и побагровел до слез.- -Ты чо же, отдашь за меня Анку?.. ЯЛ этим и пришел. Старик кинул в угол хомут, поднялся, поправил пояс, посмотрел на дочь, на парня и крякнул: —- Со сватьями буду разговаривать. Што мне сватья?— Ванькин голос зазвенел:—Старинная зто повадка, ни к че­ му... Чай не в зубы ей, Анке, смотреть: не лошадь. Он поднялся с лавки, натянул фуражку, н# тут же нервно ее стащил и обернулся па Анку. — И под венец тоже... как хотишь, а не пойдем... такой уговор. Старик мгновено вскипел. Зачем-то поднял табуретку, крепко стукнув ножка­ ми о пол. — Ко-мунист, ядять тя мухи... вошел, лба не овстил! Родниться хошь? Ишь, телок комолый! Ково опрашивался? Ворот синей рубахи у старика расстегнулся, седая борода разметалась по тощей груди. — Тятя!— крикнула Анка, роняя чулок.— Тятя, хошь не хошь, а у нас сго­ ворено. Отец кинулся к овну и грохнул кулаком в раму. — Эй, старуха!— зарычал он, заглушая Аяву. Дробный стул мялки смолк. —• Айда домой, старуха! Комунист дочерю уводит. Айда, старая кочерыжка! Чуешь? Мы с тобой не нужны стали... ...Ваньке, скрепя сердце, пришлось пригласить сва.тьев. Сватать пошла горла­ стая Ташка— из озорства. Две недели тянулись переговоры. Медленно, пядь за пядью, уступали Анкины старики. Ташка все вечера сидела у них под матицей и та]>а- т°рила до пота, до хрипоты. Кривуша, затаившись, ждала, кто победит. Ванька ходил мрачный. ■— Ладноть!— прохрипел, наконец, истомившийся старик.— По рукам, сва- шенька. По рукам! Венца нету? Пущай нету. Гулять зато гульнем. Так и скажи "Дзаре: гулять так. чтоб пар из дверей повалил. Ежели не согласны— не дам Анку. Нью.