Сибирские огни, 1929, № 3

4. ПОД ВЕНЕЦ! По деревне, с бешеным раосыпчатым звоном колокольцев проносятся -свадебный поезд. В развевающихся гривах лошадей— обрывки •разноцветных лент. В телегах сидят бабы, на руках у них одеяла, простыни, пестрые ковры, подушки, самовар,— все налич­ ное приданое невесты. Бабы ноют песни, широко разевая рот, выворачивают руки, чтоо вся улица вдосталь нагледелась на приданое. Прежде чем завезти добро в избу жениха, поезд проскакивает деревню из конца в конец два-три раза, и досужие 'бабы успевают пересчитать, сколько невесте оправлено одеял, из какой материи они сшиты и как выстеганы. Тем временем невеста, окруженная хлопотливой стайкой подруг, одевает подве­ нечное платье, ее распущенную косу связывают яркой лентой, на ногах у нее новые «гу­ сарики» и галоши, за пазуху она сует нераспечатанный кусок душистого мыла (для запаха), на пылающие щеки накладывает густой слой белил и румян. Ее выпуклые гла­ за растеряны и грустны. Одергивая пышное венчальное платье, она ежится всем своим крупным телом и вопросительно смотрит на мать. — Ну, что же, пора,— как эхо откликается та. Пора, благословлять. На нол бросают овчинную шубу, зажигают лампаду. Отец берет икону, мать- каравай хлеба. Невеста делает три поясных и три земных поклона, прикладывается к иконе, вздрагивающей в руках отца, и вдруг резко вскрикивает: — Родимый ты мой %-атюшка!.. Ее лицо по-детски перекашивается, частые слезы размазывают румяна. —• Ну, ладно,— неуклюже обнимает ее старик.— -Чаш» же таперя... Смотри, слу- хай мужа... все хорошо будет... Говорю, слухам,— не перечь... У подружек краснеют глаза, они утираются туго скатанными платочками. Бабы откровенно всхлипывают, шмыгают носами, ребятишки жмутся к матерям. В общей тишине невесту усаживают (па ту же овчинную шубу) под иконы, а ря­ дом с ней за столом умещаются подружки. Нужно петь застольную девичью песню. Но се не знает даже Любаня (Наталья не пришла— краснота появилась у нее даже на носу и она сидит дома, плачет). Молчание становится неловким. — Татьяна Яковлевна,—подобострастно обращается заплаканная девка- к вели­ чавой Ташке:— зачните нам «Терем», мы не умеем. — Вот нонешние девки, а?—презрительно откликается Ташка:- -Вас и вином не за что поить, -пра! Она прокашливается и глубоко вздыхает: — Как у те-ерема, те... — ...е-ерема, несмело подхватывает хор. — Высокие были вы-ы.... — ы-ыступенцы... Во-сере-ебреныи... Песню обрывает знакомый грохот телег и звон колокольцев. Теперь обоз 'приехал с женихом. Жених остается ждать во дворе. В окно видны усталые морды лошадей. На­ крапывает дождь. Сваты вваливаются в избу. Во главе их— Ньяный дружка. — За чем пожаловали?— бойко спрашивает их крайняя девка в кудерках. — Уж теперича нам Дарью Климентьевну иадоть... в углу-то вон сидит,—ее. Невеста сидит неподвижно, опустив глаза, только руки нетерпеливо мнут края полушалки. Девки перешоптываются. — Барышни, а вы скорея.— басом говорит Таписа,- -жених-то на дожже мокнет, тоже не дело.