Сибирские огни, 1929, № 3

Тут нужно овес убирать, тут пшеница, а тут— вози... Все культуры в один срок... Все поселки за один срок... Что же выйдет? Сгонят десятки тысяч подвод в Мошково и бу­ дем прыгать по оглоблям. Оглобли ломать... Нужно кажному сельсовету назначить свой срок сдачи. Сроки на недельку увеличить. Сомневаться никто из нас не будет. Призы­ ваю всех голосовать за уконтрактацшо. Медленно поднялся убеленный сединами Захарченко: — Контрактация дает нам хорошие семена, повышает урожайность, но обязы­ вает нас осенью продать излишки. Кто боится сдавать излишки государству, тот на контрактацию не пойдет. Кто вредитель власти, тот мякину посеет, а чистосортные но возьмет. Ну, а нам чего бояться, мы и так продаем излишки государству и будем продавать. — Довольно разговоров,— сказал Костин.— Кто против варварской обработки зе­ мли— прошу поднять руку. Поднялись сотни рук. — Кто ]гротив контрактации? Небольшая кучка в 10 человек, забившаяся в правый угол, подняла руки. — Итак, товарищи,— говорит представитель бригады,—-тгриходите законтракто­ вать посев. . — Торопитесь, а то опоздаете,— скулил Степанов. 4. Вечером изба, в которой остановилась бригада, была набита крестьянами. После глубокого раздумья Костин первый законтрактовал 3 десятины. Крестьяне разлеглись на полу и беспрерывно дымили. — Вы, Минакова, что же не записываетесь? — Как же? Человек боится... Женщина я. Ну, на полдесятины запишусь. Нет, на гголторы. Я ведь не понимаю, сколько мне надо. Баба, баба и есть. Пахаря у меня нету. Сама осенью рассеяла, а что там— не знаю. Боюсь я... Минакова записала две десятины. — Чего мало?-—подмигнул Степанов. — Хватит и этого с тебя... Рабочая бригада недоумевала, почему так медленно проходит запись. — Ты куда пошел? Записывать? Я в Ермании был. Там тоже уконтрактация эта была, а потом, когда все учли, на четыре с половиной пуда посадили в год... Вот и тут та® будет,— агитировал в коридоре Скрибачев. Случайно бригада узнала про эту агитацию. Узнал об этом и Костин. Взволнованный, он вошел в избу и сказал: * — Да ведь в Германии Скрибачев был в войну. Там тогда реквизировали весь хлеб. Оставляли и по пуду на год... С каждым крестьянином бригада беседовала по 2 часа, терпеливо раз’ясняя вс1 пункты договора. И только, когда записалась большая половина, запись остальных по­ шла оживленно— последние 14 человек записались под ряд. — Но мы вперед ваши семена возьмем, потом свои отвезем... •— Ладно. Можно и так. На рассвете крестьяне двинулись в Карпысак за семенами.