Сибирские огни, 1929, № 2

Волк- тебе товарищ, скобленое рыло, табашниж, товаришшей нашел. На голу кость обобрали, опять уговаривать начал, не товарищи мы коммунистам. — Товарищи! Я не начну доклада, пока не перестанут шуметь.— Зурнин сел, спо- койно посматривая через головы мужиков на косяк двери. Только нервно прыгавшая ле­ вая бровь выдавала его волнение. — Да будет вам, грошданы,— выступил вперед, потрясая рукой, Егор Егорович Рыклин. Егор Егорович выделялся среди рослых мужиков «воей коротконогостью и боль­ шой головой, с шишкой на лысине. — Где эк-то, как у нас деется, на каких с’ездах? Не, мешайте обсказываться человеку. — Совсем ты камынист у нас, Егор Егорович, доспелой,— говорили irpo него чер- нушанцы,— все порядки ихние произошел, ну, подбрей 'бороду и прямо Троцкай. На всех отбрания Рыклин наводач тиши®', давал всевозможные указания пред­ седателям и докладчикам, всегда первый голосовал и с поднятой левой рукой, иравой подсчитывал голоса. — Да не ори ты, рыжее помело. Человек, может, что ни на есть важную резо­ люцию докладывать нам хочет, а ты безо всякой очереди и резону, о бок повестки жаришь. ■ Оказано тебе, что от слова ничто не стренется, а порядок совецкий таков, везде очередь допрежь всего и на всех 'собраниях мы друг другу товарищами называем­ ся,— вновь не утерпел Рыклин. — Товарищи! Советская Россия куда больше, чем ваша деревня Черновушка. Со­ ветская Россия составляет одну шестую часть все>го света и на этой шестой части рабо­ чие и крестьяне свергнули царя, капиталистов, уничтожили дворянство и взяли власть в свои руки. - Ишь чем, сукин сын, хвалитея!— заорал, тряся чёрной с .проседью бород мохнатыми бровями Автом Пежин, выпивший -перед 'собранием на спор четверть медо­ вухи. — Царя, ик... свергну.™— ик... а жидов ик... насадили,— поддакнул, задремав­ ший было Омелька, — Грошданы, не срывайте оратера,— -закричал Егор Егорович. — Вы, сбежавшие в горы и леса трущобные от царского насилия, от притесне-' ния церковного, обсидевнгись здесь и все время откупаясь деньгами, пушниной и медом от царских чиновников, конечно, не представляете себе и сотой доли того, что пережили рабочие и крестьяне всего Советского Союза иод гнетом царя, помещиков и капиталистов. — Не видали мы горя от капиталистов, а от вас, от рабочих, наплакались. И по- яешшиков ты не поддергивай, мы сами себе номешшики. Автом Пежин, ободренный сочувствием подталкивавших его мужиков, стад насе­ дать на Зурнина. — Как ваша фамилия, товарищ? Секретарь, запишите в протокол, что пьяный безобразил на собрании. Приказал спокойно, зная, что в спокойствии голоса больше силы. Автом попятился и втерся в задние ряды. — Давно сказано, что сытый голодного не разумеет, не знаете и вы, «идя в своей черновушке, как умирали от голодного тифа российские крестьяне, как расстреливали и гноили в тюрьмах рабочих. Доклад Зурнина о международном положении СССР по своему построению был не- ооычеи. Доклад был неразрывно связан с Черновушкой, « ее монархическо-кулацкими настроениями и вековой тьмой. Горячие слова Орефия Лукича мгновенно ожигав озлобленные мужицкие ВЫ­ КРИКИ. 6 л. «Сибирские Огни*.