Сибирские огни, 1929, № 2

— Убили бы его, да греха на душу никто принять не согласился. Девок и баб в забоку за черемухой или за гр и б а м и в лес одних без мужиков из-за Евани отпускать боялись. — Скажи, такой ли грех, тако навожденье, что хоть ну, из деревни беги, а ему чо, известно, у дурака одна думка... — Болтали, что грамоте этой еще мальчонкой выучила его Виринея Мирониха, да опять, как утверждать об этом, ложе и сам додумался, восподь его знает, никто допод­ линно не видел этого, а болтать болтали. Селифон, запыхавшись, раздвинул толкавшихся у крыльца ребятишек и, не обра­ щая внимания на мычавшего и брызгавшего слюной Еваню, рванул на себя дверь. От чада горевшей без стекла пятилинейной лампы, от густого опертого воздуха, от хлынувших с улицы 'седых морозных клубов Селифон ничего не рассмотрел вначале. Полтора десятка самопрях и веретешек шипели, «как разыгравшиеся перед дождем шмели. — Гостенек дорогой, проходитка— гостем будешь, пива купишь— хозяином ста­ нешь,— басовитым мужицким голосом пригласила Селифона Мирониха. Она закачалась к нему навстречу на «волх пенькообразных ногах. Взяла его за руку и вывела на середи­ ну избы. Селифон, с прилипшими ко лбу волосами, с беспокойно бегающими глазами, пы­ тался улыбнуться, но не мог и только дергал скулами. — Нет ее, не пришла. Говорят, постоялец у их какой-то городской поселился. Перед ним блестели зубы, кругами расплывались лица. «Должно и впрямь захворал»,— мелькнуло у него в голове. «Но где же Марша? Она то где же?». — Да ты чо, парень, точно- в капустном рассоле искупан, садись-ка вот сюда. По­ двинься, Дунька. Смех так и поплыл мимо ушей Селифона. — Да он дернул на радостях, должно, ишь, осоловел « медовухи. У порога вскрикнула гармошка, кто-то застучал каблуками. — - Красный какой, а губы спеклись, выпей-ко,— Мирониха сунула Селифону ковш с водой, и он, не отрываясь выпил его до дна. — Никак и.-впрямь захворал Селифоша?— участливо пробасила она ему в самое ухо, прикасаясь к нему толстыми губами. Селифон близко увидел ее лицо цвета перека­ ленного кирпича, полупудовые груди, выпиравшие из-под цветных пазух сарафана и, точно проснувшись, сразу же, смеясь, сказал: — Задохнулся я, чорг за мной гнался через всю деревню. Ну, скажи, за самые пятки ловит да и только. Девки, парни!— кто отгадает загадку, тому пива медового четвертуху и лаагпасеек гореть,— озорно выкрикнул Селифон, укусив от злости губу до крови,— а кто из парней ошибется, тому пять ложек горячих, а с девки пять поцелуев взасос. Гармоника и самопряхи смолкли. Селифона обступили повскакавшие из-за прялок Девкп. — ■ Эк, бес кудлатый, выкомырнвает,— расталкивая всех, грудью надвинулась Мирониха. — Да перестаньте, чикотухи,— закричал на девок Селифон. — Загадывай, согласны! Обманет дьявол, задаром перецелует всех. Загадывай. — Ну, уговор дороже денег, отступного не дам, смотрите же. Стало слышно, как скрипел сверчок. Приплюснув к стеклу нос, растягивал лягу­ шачий рот Еваня. Не зверь, а кусается, не собака, а лает, не кобыла, а ржет, травы не ест, а с®!т хвостом накрывшись и если рот разинет, а хвост поднимет, наскрось дыра и Москву видно. ' Да будь ты иепре-трге-трижды, на семи соборах проклятый, чо только и вы- ' м'ад этот Абалдуенок,— раскололась Виринея, сотрясаясь жясами.