Сибирские огни, 1929, № 2

— Притти и сказать, при плотнике и при байке ее:— «Здрастуй, Маринушка, истосковался я по тебе, смотри вот на вязанку, и все это— рубли: что белка, то руль, а что руиь, то платок, а что платок, то...»— Селифон зажмурился, и сразу же перед его глазами появилась улыбающаяся Марина. Тишка повернулся на другой бок и перестал храпеть, потом он потихоньку встал и вышел за дверь. Небо было густо усеяно звездами, темный белок хмурился взлохма­ ченными разломами. — Ведро, язви ево. Сходить разве потихоньку, да 'Привалить как следует, но при одной мысли об этом Тишка зачакал зубами и торопливо шагнул в избушку. Нащу­ пав место, лег. — Не спишь? Тишка не отозвался и опять захрапел. — Уйдем завтра и ищи свищи, ночь только перебиться бы, а соболя-то вот они. Непременно гнедка Амоса Карпычу куплю, обрую справлю, пошевни распишу... Ночь тянулась бесконечно. Тишка поворачивался с боку-на-бок, стараясь думать о том, каж летом он начнет строить пятистенный дом, дворы, купит лошадь, корову, но никак не мог отогнать от себя кровавого бугра в устье Глухой пади. «Собака, нехрись, а гребтится. Пожалуй, наставителю покаяться придется. Ве­ селый лопатка был, а под шубенкой даже рубахи нет, склизкой какой»-—и Тишка вздрогнул, почувствовав снова, как мазнуло его руку мертвое тедго. Селифошка храпел бормоча во сне. — Снит, дьявол, — Четыреста рублей не меньше, никак не меньше, да стоит еще жалеть ка.'шы- чишка. Абрамка, сказывают, пятью белками только попользовался... Плохо зарыл вот, как бы не наткнулся кто. Сбегать бы да зарыть, как следует, ночь лунна. Селифошка хватится, скажу, что капканы досматривать ходил, только и всего. Встал и тихонько надернул азям. — Эх, лопатку бы. В избушке казалось просто и легко— придти, вырыть рядом с лыжней яму поглуб­ же, вытянуть калмыка с бугра, спихнуть, зарыть и разровнять снег. Но когда вбежал в настороженно-хмурый кедрач, напал непереиосный страх. Тишку бросило в жар, нога отя­ желели. — Вернусь, дьявол с ним. Но чем больше трусил Тиигка, тем неудержимей тянуло его к бугру. Ведь уж вот он бугор, рукой подать, а упрел-то, упрел-то. Тишка не узнал своего голоса, ломав­ шего хрустскую тишину ночи. Над поляной с бугром Тишка увидел дрожавшее, точно живое, марево. В обезумело вытаращенных глазах Тишки залитый лунным светом бугор задымился. В живом, шевелящемся мареве Тишка увидел бесконечное количество про­ зрачно-голубых, пурпурно-красных ползающих, вздымающихся кверху теней, в стре­ мительном хороводе переливающихся вокруг скалящего зубы калмыка. Окаменевшему Тишке показалось, что он ясно различает их шелест и даже чуть слышный тонкий сме­ шок убитого. Тишка не помнит, как повернул лыжи и как побежал обратно, но за спи­ ною он все время слышал хохот Саркая и шелест мчавшихся прозрачных лунноволосых теней. Избушка выросла неожиданно быстро. Тишка, не сбросив лыж, рванул дверь и, споткнувшись о порог, с размаху упал на спавшего Селифона. — Сдурел, что ли? Куда ты? Тишка прижался ж стене и, вытянув трясущиеся руки, закричал: — Дверь! Дверь! Селифошка выскочил за дверь, постоял, прислушался и, повернувшись, за­ хлопнул дверь. — Да тебя откуда нечиста сила кинула-то?