Сибирские огни, 1929, № 2

— Посмотрим, узнаем. Восковую «велку нес перед собою, как в церкви, не покачнувшись. Он шел в угол, в котором стоял ящик, окованный железом. X I. Черновские бабы считали главнейшей своей обязанностью определение сходства новорожденных с родителями. Если мнения большинства совпадут— замолчат о нем, так и останется это определение, на долгие годы. О Грише еще в день рождения были разные мнения, такими остались они и до этого дня. В праздничные дни, когда прохо­ дил Гриша мимо завалинок, на которых 'Сидели 'бабы, подымался спор. — Не ври, на отца он miсколько не походит, гляди на нос, на глаза. — Нос-то отцов и есть. Ты на брови, на брови посмотри: как щетина, весь Гурьян Архипович. Меряли взглядами лицо, отыскивая нужные черты. Спор не затихал и тогда, когда одна из женщин убеждала, что Гриша не походит ни на мать, ни на отца, он при­ нимал только другое направление: спорили отчето это бывает так, что ребенок не по­ ходит на родителей, тряс.™ Маланьину жизнь, грели ее вспоминали. Гриша был тонки!, как жердочка, и высокий, как верея у ворот, в нескольких местах переломленная и покачивающаяся. По продолговатому лицу с раскрытым ртом и тупому, бараньему, взгляду светлых, как осенняя речная вода, глаз, всегда видно было, что не знает он, сердиться ему или смеяться. Когда 'смеялся он— -лицо его еще больше вытягивалось в длину, принимая форму клина, рот широко раскрывался, будто он хотел поймать воробья. Грише нравилось, когда в нем находили сходство с отцом. Присматриваясь ко всему, что делал отец и, стараясь запомнить, он хотел быть таким же. Повторяя поведение отца, он был груб с женой, частенько повторял при ней лю­ бимые поговорки Гурьяна: — Хлеб не молота, а жену колоти. За два месяца он ни разу не ударил Агриппину и это ему казалось обидным. — Отец, бывало, маму колотил чуть не каждый день: шелковая была она,— говорил он сам себе, когда, поругавшись, убегал из дома,-— А я... Зная, что она. в долгу не останется и ударит тем, что ей в руку попадет, как то­ гда, в первую ночь, он не решался на побои. — Чорт, а не баба, — ворчал он. Не зная ее, как человека, обиженный тем, что не он явился виновником наруше­ ния ее девственности и горя за стыд перед гостями, которые утром все узнают, Гриша отвернулся от нее, а потом, стиснув зубы, два раза кулаком ударил по животу. Она, без слов поняв его, спиной упершись в стену, столкнула с кровати, сказав со злостью: — Не стоишь меня... сопляк! Эта попытка показать евое превосходство над женщиной, выбросившей из сво­ его сердца измятую любовь, чтобы жить с ним, быть может, не один год, оттолкнула ео от мужа, и на потревоженную грудь ее пало зрелое зернышко ненависти. И утром, и в следующие дни она не была так весела, как в первый день свадьбы, не расставалась с настороженностью. Первые дни совместной жизни боялся вспоминать Гриша. Хотя до этого вечера ни" разу не- обругал он ее нехорошим словом, их отношения не стали лучше. Не раз он переносил ее резкости, зная, что на его действия последует равносильный ответ. И то, что он был уверен в том, что жена постоит за себя, возбуждало в нем ешс большую злость. Целые вечера он просиживал молча и, не говоря ни слова, падал на приготовленную постель и засыпал: