Сибирские огни, 1929, № 2

Рассказывает мне один: — К концу приходит индекс. Е четвертому кругу. И случится тогда война. Великая 5удет гибель людям, такая гибель, что из семи изб в одну соберутся избу и из семи семей останется одна семья. Вот тогда и случится второе пришествие, и сила и слава его будет без конца. Но останутся города, и комнаты у людей, попрежнему будут я еда и питье. Но не станут они этому предаваться, а будут только ликовать... — Да-а,— тянет стоящий за мной Алеха,— ликовали мы пятеро суток на сухарных крошках, так не шибко весело это!.. Не убедил кержак. Теперь, о геологии. От самого Черного озера до заимки дотянулся пояс оруденелых сланцев. Видно, оказывается в этом влияние вулканических процессов. Расплавленные массы некогда прорвали толщ древных осадочных и метаморфи­ ческих пород. Они вынесли из недр земных, в парах, и горячих растворах, металл а обогатили им прорванные породы. Так же произошли и Тельбесские и Абаканские железные месторождения. Все это придает особый интерес прощенным нами местам. Недалеко отсюда и до Телецкого озера, до Алтая. Верст 90 на запад. На север отползают хребты Кузнецкого Алатау. И мы в узле трех больших горных систем. Уже заметно повышается местность. Попадается суб’альпийская растительность и все чаще и чаще маячат на горизонте, массивы гольцов-таекылов. Наконец-то, мы у крайнего пункта, нашего продвижения «а запад— у Горячего ключа. По-туземному, он зовется Аржан и значится на пятиверстке крохотной точкой, затерявшейся в путанице хребтов. Сколько раз в городе, в кабинете, я рассматривал эту точку и спрашивал себя: а что же тая в натуре? Как выглядит этот таежный курорт? На правом берегу Абакана, тихого -и глубокого, высится голец с примятой верши­ ной, точно шапку каменную заломил набекрень. Издали видно, как серебреной паутинкой срывается с его высоты водопад. Мы причаливаем под горой, бросаем лодки и пешком идем по торной троне, по­ дымаясь в склон. Следы лошадей, вытоптанная трава и порубки— все это говорит о близости на­ слоения. Наконец, крутой вз’ем и залавок горы. По ступеням, «детый паром, бежит ручеек воды. А вот избушка— низенький сруб, крытый корьем. Это и есть... курорт. Вырубленная поляна тайги выглядят угрюмо. Вся завалена серыми глыбами слю­ дистого гнейса, точно надгробными плитами. И, увидев новых людей, отвуда-то начинают появляться фигуры: подвязанные, на костылях, катаральные и чахлые... Точно странные призраки или обитатели колонии прокаженных... Живут в построенных из хвои и корья шалашах, в привезенных из дому палатках. Жмутся эти убогие жилища к стене, горы, у которой холодным туманом срезана вершина. Проводник наш, давно уж мечтающий о ванне, поднимает на меня тревожно- тоскливый взгляд, когда я начинаю расспрашивать о дороге в голец. Тороплюсь его успокоить: он может купаться, сколько захочет, мы одни полезем на таекыл. Пока публика наша варит чай из целебвой воаы, я осматриваю самые ванны. Точней говоря, это три, сообщающиеся друг с другом ямы, с галечным дном, взятые в срубы.