Сибирские огни, 1929, № 2

Дошел до наваленных горбами гранитных глыб. Откуда эти «тгорженцы? Огнен­ но-желтые от раскраски лишайников. Заблудились ли в здешней тайге принесенные древними ледниками или оторвались от круч уходящих в небо хребтов? На каждом шагу вопрос и загадка и работает мысль, стараясь проникнуть, в таежную ташгу. Но последняя находка, этой экскурсии надолго ставит меня втупик. Под столетнею елью, ощетиненной острыми усами веток, пробивается родничок. На берегу его замечаю я странный камень. Нагибаюсь и поднимаю— человече­ ский череп. Желтый, позеленевший, без нижней челюсти, с выпавшими зубами. И в поднятой моей руке словно вопрошает он безмолвно черною пустотою глазниц. Кто позабыл его здесь? Заплутавшийся золотоискатель или охотник, задавлен­ ный зверем, или погибший от оспы кочевой инородец... Темная тайшц навсегда похороненная тайгою... Возвращаюсь назад, отягченный собранными коллекциями, и вспоминаю быль, рассказанную мне охотниками о побеге военнопленных австрийцев. Их было двое, два смертельно истосковавшихся человека. Из степей Минусинска захотели они уйти в родную Австрию... через юг, через Монголию! Проводник говорил, что в вершинах речки Казыр, потока, упавшего в Абакан, еще в прошлом году он видел скелет, лежавший под старой пихтой. Отыскался след и другого человека, только значительно ближе, и кости его уж давно размыканы зверями и текучими водами... Любопытное явление случилось с Малым Абаканом. Уже целую неделю жмемся мы к его берегам, ибо вдоль них только и мыслимо искать прохода. И целую неделю двигаемся, работаем и спим в обстановке немолчного грохота стремительной реки. Особенно ночью, когда стихают дневные шумы, отчетливо слышно, как ползают и перекатываются по дну тяжелые гальки, уносимые течением. Чем выше подымаемся мы, тем круче становится русло реки, тем быстрей ее бег и громче гул. Так средь безмолвных высот хребтов живет текучий, вечный шум долины. Вчера мы пришли к порогу, перегородившему реку. Узким горлом меж скал хлещет пенно-синий поток. А дальше— бурлящее месиво из камней, валов и пены. Не только лодка, но здесь и дерево не проплывет, не разбившись в щепы. Не этим интересен порог. А тем, что когда отошли от него мы немного, то по­ пали в мертвую тишину, сковавшую реку. Это, действительно, показалось странным. Абакан «переломился»: глубокий и тихий, здесь он медленно двигает прозрач­ ные воды в пологах, песчаных берегах. Оцепенелое молчание разлито в уширенной долине, — Тиши,— об’являет проводник. Так образно зовут это место рыбаки. Невероятный -переход от привычного шума сразу действует на психику. Пора­ женные новым, уставшие, неразговорчивые люди вдруг веселеют и оживляются. На этих «тишах» мы видим любопытный пример своеобразного «омоложения», встречающегося на сибирских реках. Режа всегда ведет свою размывающую работу снизу, от точки своего впадения. Бурная вначале и молодая, она постепенно стареет. Крутое русло ее выпрямляется, сглаживается, течение ослабевает.