Сибирские огни, 1929, № 2

------------------------------------- А. ГЛУШКОВ — Вставай, голубка хеш, вставал!.. Пора, все закончила; домой по-ра. Но мирно лежит Анисья, не двинет рукой и ногой. Догадливая старуха (не впервой, видать, ей) берет полведра холодной воды и разом окатывает Анисью. Та приходит в чувство. Помогает старуха снять Анисью с полка на пол, одевает ее, сама одевается. Зовет мужа Анисьл— увести из бани. Сильнее прежнего стонет Анисья. Не помогли заклинания колдуньи, хворает баба. — Вези меня в Бийско... боюся тут... только мучусь... Евдокимиха нарушила всю мою утробу... шептала, не зашептала... врача надо,— просит жалобным тоном Анисья. Две недели лежала в больнице. Поправилась. Вновь работать взялась. Муж злится на знахарку: __ И хвастаться бабка горазда... чуть не уморила бабу у меня... шептуха тоже. • Это было в коммуне «Заря Справедливости». « МИРОВАЯ » Бийекие мужики принесли из России старую заповедь князей— «веселие Руси— • есть нити»— и верны ей до сих пор. Революционный вихрь не коснулся этой заповеди я, как только повеял» НЭПОМ, задымились в банях аппараты и трубки, рекой полился самогон и перегон. Любят мужики попрежнему пить кучей, скопом. Тогда больше несен бывает, пляски, развязываются языки— душа нараспашку. Сначала страшно боялись «коммушш» но храбрые попробовали организовали коммуны, потом многие разбежались— помоложе остались. Названаия коммунам давали громкие: «Красные орлы», «Красный сикол», «Верный путь ленинизма». Старые привычки и традиции унесли крестьяне и в эти коммуны. Ссоры, перебранки, выпивки, гулянки. — Мы чем хуже единоличников? Они хуже нас живут, да пьют, а мы чего— рассуждают коммунары из «Красного сокола». Три года в этой коммуне нет ладов. На общем собрании двенадцать часов спорили, вое нутро выявили, всех виновных на чистую воду вывели. Выступало больше 60 человек и все, кажись, извинялись, прощались: • — Ну, товарищи, коммунары, дадим честное слово не ссориться больше и мирно жить,— заявил председатель. — Согласны!— вырвалось из сотни грудей. Выходит дед Лука и говорит: — У добрых людей на мировую ставили по бутылке на брата... тогда мировая крепка была. Три ведра водки предлагаю купить и праздник устроить. Загорелись глаза у коммунистов: — Лучше не уговаривай,— рявкнул весь зал,— согласны. — Милый Прохор Иванович, я два года на тебя зубы точил, а ни к чему все— ты хороший мужик, не сердись, давай облобзаемся,— говорит захмелевший коммунар Карп Ильич. • Пили всей коммуной от мала до велика. Веселились бабы и девки!.. Комсомоль­ цы трепака задавали, что в театре не увидишь, на редкость. Пляска и гармоника, веселье и шум продолжались до 4 часов утра. Уснули там, кто где был. За этот вечер никто не осмелился оскорбить друг друга бранным словом. Назавтра опохмелились. Все дружно за работу взялись. Через две недели снова пошла перебранка. ------------------ 152_________