Сибирские огни, 1929, № 2

— - Ну, хоть я не сдох, а то старуха одна... бедно живем, не знаю, ка® и быть, калеку и в коммуну не примут. Хоть и мучиться будем, а жить ах, как страшно охота!— снова заговорил больной. — Поправляйся «орее, голубчик, выбьемся, не трусь, снова дуги гнуть начнешь,— соболезнует Дарья Ананьевна... и уходит от больного. Не поправится Федот. Осень на дворе. Слякоть, сыро, мелкий дождик, моросит. Коммунарка Анисья помои выносит большими ведрами из квартир коммуна­ ров,— она скотницей работала. Вчера поскользнулась на крыльце и упала. Неловко упала как-то на бок, пришла домой и заболела. — Ох, батюшки, живот так и тянет!.. Подорвалась надысь... Надо полечить­ ся,— говорит Анисья мужу. — Нет ни фельдшера, ни врача... позову Евдокгаиху... чего-нибудь, может, полечит,— отвечает тот. — Позови, милый, позови, легче может будет? — Чем больна, голубушка? Дай-кось пощупаю... Арина недавно хворала, дт поправилась. Не тужи, все под богом ходим, как он велит, так и живи,- начала свой разговор вошедшая старушка лет 70, Васса Евдокимовна. — Помоги мне, бабушка. Упала, надорвалась, так и тянет живот, духу нет— тяжело,— говорит больная. Долго щупает бабушка больную, ворочает с боку-на-бок, гладит рукой по животу. — Надо баньку истопить, попарить надо да махотку (банку) поставить. Все пройдет. Аграиену Карпиху недавно так же вылечила. Вот попарим тебя... Ничего, смирно лежи... ничего не кушай, выгоним их... Залезли проклятущие... Низкая, черная баня жарко натоплена, вода нагрета, вымыт пол. Осторожно ступает Анисья на землю; крепко держится за руку своего мужа, чтобы не обстуииться. В бане Евдовимиха принялась за лечение: на полок Анисью положила, жару прибавила, распаривая веник, начала приговаривать: «каждый пруточеж, что крестик святой; каждый листочек, что перышко из крыла ангельского— ласковей грейте тело Анисьи, рабы божей и т. д.». В жарком воздухе распаренным веником началось лечение. Сорок раз но правому боку веником ударила, сорок раз по левому беку ударяла, перевернула, да по спине сорок раз ударила. Снова обернула больную и по животу тридцать раз ударила и сама все при­ говаривала, полушепотом заклинала: «Во имя отца и сына и святого духа. Святым веником всю хворь и всю боль изгоняю, как христос изгонял еемь бесов из живота Марии Магдалины, так и я, раба божья Васса, изгоняю из живота рабы божьей Анисьи всех бесов и недугов— тьфу... тьфу... тьфу, нечистая сила... сгинь / сгинь... сгинь... пропади».... и т. д. — Ох, бабушка, тяжело мне. Ох! погодь, погодь— дай отдохнуть,— молит Анисья. — Аминь... рассыпься... тьфу, тьфу, тьфу...— продолжает Васса. Окончив парение веником, Васса помазала живот Анисьи дрожжами, положила пакли, зажгла ее и сразу поставила на живот Анисьи большой пустой горошок. Живот, конечно, потянуло в горшок. — Умру! Oil! Васса.!.... уми...ра...ю. О...о...ох!— стонет Анисья. Колдунья снова шепчет: — Сгинь нечистая сила... изыде... именем христа изгоняю тебя, окаянную: КЬЦп~ кьпп... кыш... брысь... брысь... брысь,— заканчивает она и разбивает горшок на животе Анисьи. Лежит Анисья, еле дышет— она уже без чувств.