Сибирские огни, 1929, № 2

— За процветание коммуны, за единство коммунаров, за культуру в коммуне,—• приветствует Попов и следует примеру соседа. Бабы, поджав тубы, зашипели по-змеяному, хихикнула комсомолка. Ответ- секретарь комсомольской ячейки, не мигая, смотрит на гостей, уставился я не знает, что сказать. — Закусим, товарищ? — Закусим,— отвечает тот. Старательно ухлестывают мягкий хлеб с солеными грибами. Еще по штучке опрокинули. Засоловели глаза у обоих. Отвисли губы, руки отнялись. Язык отказался работать. — Ты... ми-лаш-ка, ну, ми-лаш-ка, не сер-чай,— 'пытаясь обнять соседку, лепечет Платонов. — Ну, подарю, по-да-фго, ну, че-го еще,— лепечет Попов. Усмехаются коммунарки. — Ишь! Как борова мягкие, ты зря Егор их споил,— говорят женщины. — Вы, бабы, приберите их. Устали, вот и свалились. Сами напоили мы, сами на ответе,,— говорит пред. Повели женщины обоих укладывать спать, обнимаются, лапаются, еле ноги волокут. — Вот так ф|унт!— вырвалось у комсомольца. — Нажрались, как свиньи, а мы агитацию разводим, ну, ну! • K0CT0IIPABKH И ШЕПТУХИ Печонкин Федот дуги гнет и этим кормится. Земли у него мало. Работник он один. Бедно живет. В машинное товарищество «Сезон» в с. Сычевке его приняли вспахать одну или полторы десятины земли. Молодой он, старательный. — Четвертый год, как я отделился от стариков. Живу один. Баба третьего но­ сит— скоро родит. Вот и думал на родинки подработать. Там рубашонка нужна, оде- ялишко... Поторопился... Гуж, как сорвись... а дуга распрямись, как. ударит... Вот но- гу-то и раздробила... Болтается нога-то... холодной водой баба отлила... в чувство привела... Приволокла домой... Чуть не сдох... Ну, что делать... Доктора позвать — отрежет ногу... и уморит... от него не жди спасенья. Умирать, так умирать, все рав­ но,— рассказывает Федот. Вдруг затих и молчит. По лицу его от страшной боли в ноге судороги бегают и капли холодного пота появились на лбу. — Ты не разговаривай много... нельзя,— успокаивает его жена, подавая в ста­ кане воду... -— Дарью позвала... тут у нас на все село славится. Костоправка она у нас. Пришла она... Ногу намылила... уложила раздробленные ко-сти внутри ноги, забинто­ вала ногу и в доски запаковала... Вот пятьдесят четвертые сутки лежит он у меня... ничего, слава богу, поправляться стал. Три раза фельдшера звали... жар он унимает, порошки белые дает,— говорит жена Федота. — Дарьюшка— 'спасительница наша... молюся богу за нее. Вдовухой бы осталась... куда я одна с ребятишками с малышами. Дарьюшка пришла... молитву прочитала, иконы обмыла, святой водой нога обмывала... молитву вновь прочитала, чтобы господь помог перенести страдания я мучения, чтобы святитель Пантелеймон, целитель наш, помог— молил бога за исцеление ноги моего Федота. Господь нас не оставил. Да хранит нас ангел хранитель... поправляться стал, к лету выздоровеет... снова можно будет жить... Молодой он у меня... 28 лет. Можно жить. Больноц терпит, не жалуется, напрягает всю силу воли. Думает через месяц уже на костыле по избе ходить.