Сибирские огни, 1929, № 2

Мужиков приняли спокойно, а от женщины стриженой, .как от блудницы, отверну­ лись. Глядеть не хотели, будто голой стояла она и зазорно взглянуть было на нее при людях. Акиндин гостей в садик отвел, а женщину не пустил. — Не хода. Посиди вой у прясла. Нечего такой делать тут. Улыбнулась женщина, а послушалась. Кивнул ей Лантан,— подчинись, дескать, так лучше будет. Елена иа крыльцо выскокнула, взглянула на стриженую, ойкнула и в избу. Любо­ пытные собрались, ахали, (вздыхали и близко не подходили, словно проказа была на ней, зараза неуемная. Кольцом обступили и глядели, как на чудо, словами перебрасываясь, решениями. — Может и не баба, а так в роде бабы. — А ну, перекрести ее. Мужики зазорное предлагали, хохотали, бабы и девки визжали, стыдливо прыская в кулаж. Женщина будто не слыхала, спокойно поглядывала на всех. — Ты баба, штоль?— не выдержала одна, выдвинулась из круга. — Девушка я.— Ответила тихо с маленькой улыбкой. Глаза подняла и платок подтянула книзу. — Или на человека я не похожа? — Попгго волосы-то обрезаны? Рази бабы таки бывают. — Мешали и обрезала. Разве тебе шамшура не мешает? Юркнула баба в толпу, а другая зло откликнулась. — Мешат, не мешат, а заведено и носи. Не мы начинали, не нам и кончать. Повернулась девушка., лаской откликнулась. — А вот не я начинала, а кончила я... Голове легко и «учиться не надо. Неужели и над головой своей женщина не может быть вольна? Резиуло слово, даже обидело. Закипело бабье. — Эк ты окажешь и с мужиками со всеми вольна можешь быть? Не растерялась, не смутилась, только спокойнее стала. — Надо будет мужа, сама найду, а вольной жизни не признаю. Своей жизнью сама распоряжусь, чужого желания не потерплю. — А родптели-то у тебя л«*ч? — Есть. Почему же нет? -— Нодчин-то им должен быть, алс уж нет? — Выростили меня, за это их уважаю, а теперь сама не маленькая, могу сама жизнь свою строить. ■— Ну, девка,— охнули бабы.— И отколь такие родятся? — Распутство,— бросил седеющий бородач и уперся глазами в девушку.— Из городу должно ты? — Из города,— засмеялась девушка и встала.— Должно быть, в городе вы и не бываете. — Слава богу, не доводится,— ответил мужик.— В распутство не впадаем. Боронил господь. В ограду вошел Панфил, проковылял Евлампий, Софрон, мышью проскользнул Миней и потянулись старики в Акиндинов сад. Расселись под черемошником, рябиной, иконой старинной— небесный рай со святыми угодниками— и в сторонке на обрезе председатель сельсовета Гуськов Лапин и другие делегаты. И сам Саваоф— Акиндин— скуфейка огненная, глаза уголья. — Старики! Гости пожаловали... Законом грозят... Грамоте учить желают боль­ ших. Девку стриженую привезли. Оставить желают. Девка образа человеческого не имеет, волосьев нет, так по голове, ровно мужик... Решайте, старики, могим допустить