Сибирские огни, 1929, № 2

Земля кричит (Продолжение) ЧАСТЬ II Ш Е Р Ш Н Е В О Е Г Н Е З Д О Сурово встретил Акиндин сына Никифора. Никифор вошел в избу, сбросил ве­ щевой мешок в угол, снял шапку и весело крикнул: — Не ждали... А вот и я. Манефа охнула и вся рванулась к сыну. Акиндин твердо обрезал: — А ну, логоди мать! Так рази в дом приходят? А крест где? Осела Манефа, и робостью запнулись глаза. Никифор не успел протянута руки, остановился. — Красноармейцу, тятя, крест не полагается. Отучен от этого. — Отучен... Иди поучись, а нокель места нет тебе в избе. В скит пришел, не в балаган. Покорми его, мать, и пущай вертается. Жестов для таких найдется. Не взы­ щи! Не к этому отпущал, не этому обучал. Натянул шапку и вышел из избы, бросив на пороге: — Поди и табаком балуешь? — Не обучился,— недоуменно ответил Никифор и в нерешительности стоял по­ среди избы. Манефа ткнулась в передник, исходя в слезах. — Мам, не плачь... Не помер ведь я... Так это, норов. На норов узда есть., об­ разуется. — Покорись, сынок. He, уступит старый... Упрям... Тошнехонько, сынок. Сколь­ ко муки из-за тебя тут. Старики дыбом, старого едят... Заразы твоей боятся. Комму­ нист будто ты. — Вот что,— усмехнулся Никифор.— Нет, маменька, коммунист не коммунист, а в роде этого. В партию еще не вошел, а признаю. Давай лучше поесть, проголодался за дорогу. Засуетилась старая, забегала, за что взяться не знает. Никифор сел на лавку. В отца уродился сын. Высокий, крепкий, нос горбинкой и глаза упрямые ушли глубоко и смотрят твердо, настойчиво. Не сдаст такой, не уступит, не покорится и от- ДУ родному. Сел за етол без креста.