Сибирские огни, 1929, № 1

— Нет, не так,—-ответил кинематографист.— В благоустроенных организациях в таких случаях устраивается более законченный сумасшедший дом. В голосе кинематографиста прозвучало недовольство. На восьмой день землетрясение кончилось. Мы выехали в Красноярск. Там на­ чалось ожидание парохода. Кдоме того, начались заседания. Одно заседание по вопросу о кино-экспедиции собралось на веранде загородной дачи. День был праздничный. Заседание длилось долго. В конце я не выдержал и вме­ сте с тов. Бабкиным отошел в сторонку. Товарищ Бабкин незадолго до нашего приезда вернулся из Кочечумо. Он просидел на Кочечумо целый год, заведуя вультбазой. Мне необходимо было узнать, кж чувствует себя человек, оторванный от мира на двенад­ цать месяцев. hicKS'H навлечь на Бабкина гнев председателя, я заговорил с ют о культбазе. — Жить там трудновато,— начал Бабкин вполголоса:— убивает то, что ниотку­ да нет вестей.—Он помолчал, глядя на ребятишек, которые перед верандой играли в городки. Играли они очень шумно. В стороне от кона две. голоногих девочки прыгали ^ерез веревку. В просвете цепкой зелени, почти закрывшей веранду, был виден Енисей. Но реже, белея парусом, шла маленькая яхта. Товарищ Бабкин наклонился к моему уху и заговорил об оленях вультбазы, всю зиму болевших чесоткой, и о врачебном отряде. Я слушал плохо. Я смотрел на лицо Бабкина. Неподвижное и твердое, оно казалось высеченным из камня. Меня предупреждал, что Бабкин не дослышивает. Я решил, что напряженная неподвижность лица вызвана глуховатостью. Но вот Бабкин заговогал о семье— о жене и дочке, проживших эту зиму не на культбазе, а в Красноярске. — Теперь они собираются на культбазу,— сказал Бабкин, глядя на меня серы­ ми, немигающими глазами. Лицо его мгновенно просветлело. Он замолчал, глядя на белый парус. Потом сорвал широк»й лист плюща и мед­ ленно растер его между ладонями. — Товарищ Бабкин,— сказал и:-—вы отрезаны от мира на целый год. Не при­ ходится ли вам опасаться тунгусов? Бабкин усмехнулся. Я произнес непоправимую наивность. — Тунгусы-то нас не тронут,— оказал Бабкин,— но в эту зиму мы ждали на­ падения банды из Якутии. Опасались здорово. Я роздал свошс оружие,— кому винтов­ ку, кому наган. Хватило на десять человек, а бандитов, мы слышали, было человек- сорок. Нежное смущение сошло с его лица. Бабкин выпрямился. Подбородок и скулы его окаменели сразу. — Я бы принял бон!— сказал он громко. Председатель собрания повернулся к н,).ч, стуча мундштуком о край стола. Разговор на этом кончился. Сейчас от пароходной скуки я читаю Кэрвуда. По временам я откладываю книгу, думая о Бабкине. Бабкин бывший партизан. В свое В 1 *емя он взял приступом город Енисейск и организовал советскую власть на Енисей­ ском севере. В Туруханском крае его знает каждый туземец. Чумы поют о нем песни. Почему же наша литератур, которая жадно ищет нового героя, проходит мимо таких людей, как товарищ Бабкин? Книга, которую я читаю, называется так: «Мужество капитана Плюма». Книга о человеке, работающем среди туземцев огромнейшего и почти безлюдно­ го Туруханского края, могла бы быть названа так: «Мужество товарища Бабкина». Нет ничего хуже дождя над Енисеем. Он сер и надоедлив. Весь день он бусенит в окно. По вечерам надает туман. В тумане мы встаем на якоря. Стоим всю ночь. Это не очень плохо. Вчерашняя стоянка в Ворогове дала нам возможность по­ бывать на рыбацкой вечеринке.