Сибирские огни, 1929, № 1

Трупы положили па носилки, я отряд двинулся по дороге к Боровому. Подлаживаясь плечом под носилку Качуры, Василий с горечью сказал: — Эх, старик, старик, носил ты меня еще маленького, а теперь вот мне при­ шлось нести тебя!.. Кто-то монотонно затянул похоронный марш, напев которго и некоторые сло­ ва еще помнили с семнадцатого года. На табор тунгусников грмоздилась высокая куча хвороста, которую поджигал Вихлястый. — Ты, может быть, хочешь взглянуть последний раз,—указал Яхонтов Вален­ тине.— Ведь, он теперь мертвый. Она крепко сжала его руку и отрцательно покачала головой, ничего не сказав. В контор с раннего утр трещали телефоны: прииски 'переговаривались между собой о начатом походе на Сунцова. На Удерке копошились люди в широких рабочих шароварах. Драги давно были готовы и только сегодня дождались работы. Вот первая двинулась от берга. За нею вторая, тртья и четвертая. Они, как журавли, нагибали и поднимали свои длинные шеи. С высоты, сквозь ршетки земле- черпалзш, стрмительно летела мутная вода, сбиваясь в брызги. Крики людей и мер­ ный гуд моторв далеко оглашали окрстности прииска. Жены драгеров, служащие, молодежь и приискатели с Баяхты и Алексеевскою пестри толпой зашевелились по высоких берегам Удержи. Яркое солнце плыло в небе. С гор дул горячий июльский ветер. Лицо Валентины всякий р з , как показывался Яхонтов, цвело в улыбке. Один за другим впермежку послышались обеденные гудки. Они вспугнули и по­ гнали привычных звери и птиц. Дргп тихо становились на причал. Крутые берга запестрли, заколыхались людским наводнением. Проталкиваясь сквозь толпу, Василий подошел к Яхонтову, который переобувал­ ся, сидя рядом с Вихлястым и Никитой В а л ю т н ы м . Не успел дирктор подняться на но­ га, как подкравшиеся драгеры с криком подхватили на руки: его, Василия, Никиту и Вихлястого. По бергам разлилась волна криков... Василий несколько р з приподнимался на холмик, рзмахивал в воздухе кепкой и пытался перкричать, но его не слушали. И только, когда «т больницы показалась небольшая прцессия с красными зна­ менами, все вспомнили, что сегодня, в день пуска драг, назначены похорны Качуры, Насти и Лямки. Толпа стихла и рзрзнеиными рядами двинулась навстречу прцеесии. Могилы погибшим были прготовлены на высоком холме на бергу Пинчути. под тремя соснами. Сначала тихо, а затем грмче и громче рскатился по рядах скорбный ппш... — Настала пора, и проснулся народ!.. Шел теплый сыри вечер. Частый дождь сыпал, как из сита, шелестя в высоких прибрежных травах. Нужно давно уже было спускать трупы в могилу, а рабочие все еще не давали. Прщалпсь по-лросту, по-своему: покойников целовали в лоб и губы; бабы плакали и причитали. Последнюю рчь говоря высокий шахтер с орлиными глазами— материальный с Баяхты. Он долго стоял молча, глядя на Качуру и, дргнувшим голосом сказал: — Ах ты, мать честная! Свету не выдержал: только увидел, и дух вон... Ах, Качура, Качур!.. Дело пустили, а ты скопытился... А?—в борле поднялся и тут же опрокинулся... П, указывая на мастеркие, шахтер выкркнул: — Мотрп-ко, парнь, дьигит, ведь, борель-то наша! Конец.