Сибирские огни, 1929, № 1

Но в самом -крутке лошади вдруг остановились. И не успели еще подняться из кошевки Лямка и Яхонтов, как грохнули, один за другим, два выстрела. В ответ им, точно 'пораженные, затрещали далекие вершины скал... Яхонтов почувствовал ожег около локтя левой руки. Он быстро вскочил на нога, намереваясь защищаться. Вблизи, за деревьями, послышался хриплый бас, напоминающий собачий лай. Кто-то брякнул железом (видно, ружьем). — Еще будут стрелять,—мелькнула у Яхонтова мысль и, подстегнутый близкой опасностью, он судо!>ожно схватил лежавшую в кошевке двухстволку. Лямка останавливал лошадей и старчески всхлипывал. Лошади шарахнулись в сторону я увязли в снегу. Из-за ветвистой сосны спрыг­ нули двое. Яхонтов выскочил из кошевки и, почти не целясь, выпустил один за других оба заряда... Сквозь дым ничего нельзя было рассмотреть, но, вслед за вы­ стрелами, послышался хриплый стон. Лямка в тот же миг спрыгнул с козел и, увязая в глубокой снегу, полез к корен- нику развязывать супонь. Яхонтов судорожно толкал в гнезда ружья патроны. Он никак не мог пересилить лихорадочную дрожь. Левая рука с каждым мгновением ослабевала, точно ее медленно, резали тупы* ножом. Перед глазами замелькали, закружились, темные фигурка, как пляшущие в воздухе сорванные ветром листья. Пока Лямка выправил лошадей на додогу, Яхонтов стоял на-изготовке с ружьем. Раненый стонал понрежнему. Видно было, как он извивался и пытался встать. — Садись!— прошипел Лямка внушительно и строго. Яхонтов упал в кошевку уже на ходу. Лошади с бешеным храмом 1 гронесли их дагмо валявшегося на снегу человека и только на самой вершине хребта замедлили ход. Гусевая сильно прихрамывала на заднюю ногу, но не отпускала постромок. — Живой, товарищ дилехтур?—как-то робко и таинственно спросил Лямка. Яхонтов приподнялся на правой руке и застонал. Левая рука ныла и мерзла. — Емельку мы подшибли-то... Это они с Псусом пугнули в нас, сукины сы­ ны!— сказал шонотом Лямка, но Яхонтов свернулся на дне кошевки и попросил ехать скорое. Лямка отвернулся и, крикнув: «грабят», пустил лошадей во весь опор. (В этот момент ему казалось, что их действительно грабят). Кошевку бросало, как легкую щечку. Навстречу огневым каскадом вспыхивали мелькающие звезды. После спектакля Валентина встречалась в Василием, как и прежде: утром и ве­ чером за столом, а днем в конторе. Но эти встречи носили далеко не прежний харак­ тер. Валентина говорила с ним только о «делах службы». Однажды, возвращаясь из клуба, Василий нерешительно подошел к ней. — Слушай, Валя, за что ты дуешься на меня? — Во-первых, я вам не Валя, а, во-вторых, прошу оставить меня в покое, то­ варищ Медведев. Голос Наста оборвал их. — Гадина! Потаскуха!..— кричала Настя.— Чтобы духу твоего здесь не было! Спускаясь с крыльца, Лоскутова с искаженным лицом обиженно лепетала: — Господа!.. Господа!.. Что за дикарка эта грязная баба. Да как она смеет, господа?!. Товарищ Медведев, вы, как мужчина и мой близкий. — За что это вы поцапались, чорт вас дери? Василий знал, что Настя выставила Лоскутову, и предчувствовал, что об этом завтра же узнает весь прииск. Проклятые бабы, теперь они будут трепать языком.