Сибирские огни, 1929, № 1

Люди тяжело подымаются, бухают оо всего роста на колени, трижды бьются об пол и, поднимаясь, кланяются Акиндину. Натягивают шубы и, отойдя шагов с подсотни от колельни, надевают шапку. Можно отдохнуть. Молитва и пост в’елись в нлоть и кровь, без них шагу не шагнуть. На все благо­ словение, на все молитва, за все— прощенье, за все—молитва. Встал с посте®-—молитва, за стол сел—молитва, вышел— молитва, топор взял— молитва, в избу вошел— молитва. Молится старый Миней, поклоны кладет борода об нол, сам глазами косит, а чего 1 >ебята ладят. — Откланялся овое- « ]>ебят за колосья. — Чего сатанинское в молитву творите? Подергал, [»ов ребят завел, перекрестился,— прости господи— и ложку в руки. Баба супротив сделала— трубу не пожалеет. Редко баба <кержачья без синяков, ца­ рапин ходит. Пластырь на всякий случай из подорожника всегда в запасе, есть. Сунул бабе под вздохи, охнула, осела, залилась слезами и молчит. Ткнул сапогом еще, чтоб па­ мятнее было, либо щепотку волос на руке оставил. Отряхнется и свое. — Прости господи. Согрешишь с вами, окая]Шьгми.— Три поклона, молитва о ми­ лосердии и спокоен. — Строгость соблюдена— порядок будет. Баба не человек—баба все терпеть должна и 1 >та не разевает. Бабье дело стря­ пать да ребят 1 >ожать. На большее им господь и ума не дал. Девки на помощь бабе родят­ ся, а пришла пора замуж, отец выберет суженого— ейнечего заботиться. Кого отец по­ кажет, того и полюбит. После жаркой молитвы бывало и согрешить можно с бойкой бабенкой, ежели подвернется. Когда и со снохой- -так питай грех—не больше. Ночью замолим. На рушниках молитву девки расшивают. На пояске бабы искусно гарусом выво­ дят. Везде молитва, а в переднем углу иконостас. Хитер кержак, корыстен, на чужое жаден. Не забудет загрести что плохо лежит. Сердцем—лисица, делом—волк, заманит, заневодит, в долг даст, а высосет вдвое п еще богом поклянется— сам пострадал, а для тебя на последнее рад. Не видит всего этого Акиндин. Акиндин пасет стадо от заразы, чтоб посты, мо­ литвы блюли. За свое дело- каждый сам отвечает, а за душу— .Акиндин, на это и по­ ставили. Федот— из одного теста кержацкого.— Акинднновекого скита. Родился здесь, жизнь провел, ребят наплодил, жил молитвой, поклоном, тычком бабе. Был, как все, с млрскими ятпнаться за грех считал. II вышло так, что с мирскими спознался н грех не­ искупимый на душу принял—мирское впитал в себя, как губа на березе воду дождевую. 35 лет стукнуло Федоту, когда он с кержаками лес сплавлял по реке вниз. Дело знакомое, обычное. Догонят ле-са до ближних деревень, сдадут. ]^считаются—и домой скорей. А тут сплавил Федот леса, приемщиков нет,— где?— в городу. В городу война идет. Кто с кем воюет— и понять невозможно. Посидели кержаки, погадали и решили плавить дальше, може, где по близости и найдут кого. Плыли Федот да молодой паренек Игнат. Остальные вернулись домой Не доплыл Федот н до городу, как на берегу люди с винтовками. — Стон, куда едешь? Причаливай! Причалил Федот, вылез, отпустить просол,— не пустили. — Наболтаешь, говорят, в городе про нас, там беляки. II жил Федот с Игнатом в партизанском отраде н воевать не воевал—грех для ня это дело, а все же помогал в деле. Игната тоже приспособили.