Сибирские огни, 1929, № 1

ру, походили на молодняк. Белый монастырь скрывался в них жилищем пер­ вых людей. Не потому ли так жизнерадостно пели в дрожавшей синеве птицы? Растянувшись ротами и командами с обозом чуть ли не на полтора ки­ лометра, мы шли по направлению то исчезавшего за холмами, то вновь по­ являвшегося на взгорье куполами церквей Свияжска. Мы все хорошо выспа­ лись за минувшую ночь, отказавшись впервые после от’езда из Петрограда от карт, бесконечных анекдотов, бесплодного яэыкочесания, безалаберного бодрствования ради озорных шуток друг над другом, от песен до одури. И, должно быть, поэтому последний переход к боевому рубежу мы со­ вершали так, как группа здоровых и сильных физкультурников совершает ежедневную утреннюю прогулку— веселым и уверенным шагом. В хаосе мы обрели твердую землю. 2. Некролог о грехопадении Вечером того же дня, в который мы сошли с парохода, полк отправился на фронт—под Услоны, а наш взвод был оставлен вместе с обозами, хоз­ частью и штабом в городе. Предполагалось— для несения караульной служ­ бы, но на деле вышло неизвестно для чего: за две недели никто из нас больше одного раза в карауле не был. Разместившись в общежитии монастыря, приютившегося на северо-вос­ точной окраине города, мы коротали дни в монастырском саду, по большей части, за картами. Первая неделя прошла спокойно. Вторая началась не со­ всем благоприятными вестями с фронта. В город стали прибывать раненые. На главной улице усилилось движение. Среди жителей прошли недобрые слу­ хи. Короткой молнией блеснул самый жуткий и безысходный: обойдены!.. Это было слишком, и мы нашли в себе запасы смелости не верить этому. Однако, монахи, ходившие ежедаевно, в порядке отбывания трудовой повинности, за­ калывать в полях трупы лошадей, посматривали на нас с нехорошими улы­ бочками. Жители города все упорнее отказывали нам в продаже хлеба, мо­ лока, меда и других продуктов,— знакомое для фронтовиков и убедительное дурное предзнаменование. Такая обстановка близкого к фронту тыла,— где обычно достоверно ничего неизвестно, а недостоверно известно больше, чем все,— через день- два сразила наше спокойствие. Скучная жуть грызла нас. Первыми впали в панику письмоводители. Они прибегали во взвод с блуждающими глазами и многозначительно нашептывали: — Хана!.. Казани не взять, а что нас попрут— как пить дать. Надо эвакуироваться, пока не поздно. Сначала мы, особенно Куница и уже пожилой петроградский слесарь Никита Туто.тмин, подтрунивали над ними. — Цикорию варите! — Штабная крыса, известно, боится всякого треску. Но пришел черед и нашего грехопадения. В дождливый полдень Пашка I ужинов отозвал меня и Куницу в сторону и нето признался, нето предложил: — Надо возвращаться в Питер. Можно пойти на комиссию. Говорят, почти всех посылают в госпиталя на испытание. Попробовать не грех. Здесь— .юбра не будет... Куница возмутился. — Можешь, только я тебе не товарищ. Я присоединился к Кунице. Пашка посмотрел на нас исподлобья со зло­ бой и виновато. Отходя, раздраженно сказал: