Сибирские огни, 1929, № 1

— А вот про тебя. Все понимаем, а Ваньку ломаем, будто действитель­ но ни в зуб толкнуть и белое от черного разучились отличать... Минут через десять в рубке опять появился Оська Петров и опять при­ нес простые и необыкновенные вести. — Ну, все как по маслу, братва. У трапа поставили часового, нарепе- тировали: без пропуска—ни души на пароход, хоть как он себя не назови. Ну, этот самый, член реноовета, и идет. А Гримазов—пропуск? Я, грит, та- кой-то буду.— Не знаю, пропуск.— Вы, должны, грит, меня пропустить, то­ варищ.— Пропуск?—Ха, так твою!.. Позовите, говорит, командира полка... Ну, тут Гримазов вызвал разводящего, тот карнача, тот комполка... Мигайла говорит: знаю, пропустить... Смехота! — А чего смешно?— вяло и в то же время как-то особенно увесисто бросил вопрос Куница. — Как чего? — Да так, чего смешно-то? — Надули,—обиженно негромко ответил Оська. — Себя ты надул, вот что,— строго обрезал Куница, и Петров, словно внезапно поняв что-то крайне несложное, стушевался, сказал почти виновато: — Ну, как хотите... Сейчас катер подадут, член ренсовета уедет... За порядок хвалил... — Уедет?!— вырвалось сразу из нескольких глоток и, будто сговорив­ шись, все устремились к выходу—в коридор. Комроты, услышавший из каюты шум, выглянул из дверей и попробо­ вал остановить нас! — Назад! Нельзя! Назад!—‘Хрипели его окрики. — Уезжает!!— сразу ответили ему несколько красноармейцев, и он, мгновенно сообразив в чем дело, двинулся со всеми к выходу на палубу. Изумительнейшая ночь залегла над волжской ширью. Возможно, это была первая ночь на земле, настолько она была проста и чиста своей синею­ щей тьмой. В огромной дали тлели золотые россыпи. Внизу, на отдыхающих водах, удаляясь от парохода, шумел, мерцая огоньками, катер. Сотни глаз цепко держали его в поле зрения. Все молчали, остановив, как в торжественные минуты, сердца. А когда спихнул шум и пропал,! огни, кто-то задал, быть-моокет, ненужный вопрос: — Куда он поехал? Никто не ответил, но молчание было разбито, все загоеоршм, сдержан­ но, по-новому, словно только-что пережили что-то серьезное, многозначу- щее, что никогда не забывается и, оставляя после себя вечный след, делает людей более взрослыми и мудрыми. И весельчак, полковой балагур Ефим Курганов, сказал шутливые слова совсем невесело: — Довольно бабочек ловить!— Его обманули, а себя, вот, не обманешь. Разбрелкь по палубам, каютам и рубкам и через четверть часа все спали. ...Когда бодрящим утрам мы разгрузшмсь и сошли с парохода на зе­ млю, она казалась нам только-что созданной. Большое солнце, подметавшееся над противоположным берегом, выгля­ дело неопытным, юным. Подбираясь верхом к берегу', оно точно сгорало от любопытства и детских опасений: а как-де через такую реку— не опасно? Холмистые луга, покрытые скошенными травами, раскрылись перед на­ ми широко и доверчиво, и в этом тоже было что-то девственное. Уже заж­ женные осенней ржавчиной леса, карабкавшиеся по ту сторону Свижи на го­