Сибирские огни, 1929, № 1

ционный, во имя восстановления прош­ лого, а не творчества будущего, протест мелочный и бессильный. Это было одно из проявлений помещичьей реакции, а не буржуазной революции. Лермонтов, в частности в образе Демона, дал гениаль­ ное литературное воплощение социаль­ ного характера аристократа-реакционе- ра 30-х г. г.». Очень интересен и вывод исследовате­ ля раннего творчества Горького: «Ху­ дожественный метод раннего Горького был направлен по всему своему существу в сторону протеста, отталкивания и про­ тивопоставления гнетущей жизни и ее рамкам, но противопоставления по са­ мой природе своей не действительного, ибо ни путь легендарных образов, ни путь своеобразного пентеизма, ни дно—не могут дать освобождающего образа». Этот «освобождающий образ» появился в творчестве Горького тогда, когда оно сблизилось бытием своим с освобождаю­ щим классом—с пролетариатом: это сбли­ жение привело Горького • от «бывших людей»—к людям будущего, от «На дне»— к «Матери». И марксистская последовательность теоретической части сборника, и яркость приложения ее выводов к произведениям русской литературы, обнаруженная во 2-йчасти,—делают сборник важным явле­ нием в марксистском литературоведении. Таких ярких внутренно-цельных и после­ довательно-продуманных книг немного в библиотеке русского литературоведения. Законченность и цельность сборника кро­ ется не только в единстве метода, разде­ ляемого всеми участниками, но и в том, что весь сборник—плод коллективной р а ­ боты: все статьи, его составляющие, бы-1 ли читаны и обсуждались в литератур-' ной комиссии при социологическом от­ делении Госуд. Академии Худож. Наук. А. С. Дурылин. Путь поэтов Иван Розанов.—Литературные репута­ ции. Кооперативное издательство писате- looo ***икитинские субботники». Москва. • А* г. Стр. 146. Ц. 1 р. 40 коп. ло'ст3 не®ольшая книга имеет большое тоинство, и прежде всего—достоин- . те С80евРеменности. «Относительность />епоИЧеСКИХ оценок>—говорит ее автор,— птип°ЧНОСТЬ всякого догматизма в этом гп n ^ e«HH все более и более проникает поив 00UIee сознание... Особое внимание мнгято КЭлТ В0ПР °С о взаимотношениях 1 и и читателей, проблема крити- пялои посРедницы между ними, И вот, с историей и теорией художе­ ственной литературы намечаются новые области для изучения: теория и история литературных репутаций. Первая зай­ мется исследованием факторов литератур­ ного успеха, вторая— изучением фактов в исторической последовательности, вы­ яснением их социологических причин. Возведение этих новых зданий стоит на очереди, а пока мы находимся в периоде накопления и описания материала». Такой материал и предлагает автор в своей книге,—материал очень свежий и показательный. Что такое литературная репутация— будет ли это репутация с плюсом: «клас­ сик» или с минусом—«безвестное ничто­ жество»? Как она возникает? Что ее соз­ дает? Как долго она живет? Ряд поучи­ тельных ответов на эти вопросы, имею­ щие очень большой социологический ин­ терес, находим у Розанова. Примером репутации «классика» служит «слава» Пушкина и ее история. История эта очень терниста, а колебания в об ’емах и величине «славы» этого классика из классиков были очень велики: в «клас­ сики» он попал еще с «Руслана и Людми­ лы», но смена эпох, переход культурного господства от класса к классу, перемена критических оценок, появление* новых кадров читателя,-—все это и множество других социальных влияний отражалось на размерах и прочности этой «славы». «Слава» эта выдержала испытание вре­ менем, десятилетиями: вывод автора— что в наши дни «народная тропа» к Пуш­ кину не только не заросла, но, с появле­ нием нового читателя, созданного рево­ люцией, тропа эта сделалась особенно торной. Но вот противоположная «репута­ ция»— репутация «ничтожества и безвест­ ности». Ей-Розанов посвятил очень любо- гытную статью «Литературная судьба первого поэта из рабочих». В немецкой «Истории всемирной литературы» Шерра давным-давно читали: «Алексей Кольцов, а после него Аликанов и Ульянов rjpone- ли песни, во всей своей свежести и само­ бытности вырвавшиеся из народной ду­ ши и открывающие собою новую ориги­ нальную полосу в русской литературе и лирике». Это свидетельство немца-исто- рика ставило в тупик русских «историков русской литературы». Венгеров сначала сомневался в самом существовании нико­ му неведомого Аликанова, а затем узнал об его существовании из рецензий Бе­ линского, но и приговор знаменитого критика обрекал Аликанова на полное забвение: песни Аликанова, по словам Белинского, «попали в мешки букини­ стов, на ярмарку, в руки деревенских ла­ кеев». Приговор Белинского Венгеров только усилил в своем «Словаре русских писателей»; «невозможный литературный