Сибирские огни, 1929, № 1

Поэтический поединок В. Кириллов.—Вечерние ритмы. Изд-но ^«Федерация». Цена 1 р. 30 к. Михаил Герасимов. — Бодрое утро. Изд-во «Федерация». Цена 1 р. 60 к. Имена этих пролетарских поэтов х о р о ­ шо знакомы читателю. Они одного воз­ раста, и почти одинаков был их житей­ ский и творческий путь. Но вот перед на­ ми их последние книги—и какое расхож­ дение в настроениях, какая разница в мыслях! Читаешь обе книги и восприни­ маешь их, как своеобразный поэтический поединок, где скрестились не шпаги, а чувства и мысли. Кириллов и Герасимов вовсе не враги, но сейчас они почти кон­ трастны, и в этих контрастах много ин­ тересного и поучительного. Вспомните кирилловского «Железного Мессию, цикл могучих стихов, славо­ словящих революционную борьбу. Как долеко ушел он от них. Героика револю­ ции отошла теперь для него в прошлое, стала воспоминанием. •Дни славы, дни побед Вы отошли, но не пропали, Свет радостный и страшный свет Величьем озаряет дали* Теперь поэтом владеют иные «вечер­ ние ритмы». Характерными чертами своей музы в данный момент В. Кириллов счи­ тает: «суровый ход раздумий, прозрач­ ность ясную и возмужалость слов». Это качества хорошие, против них возражать не приходится. Поэт остается поэтом, когда пишет: «биение сердца я соединяю с движением солнц, кружением планет», или когда восторженно восклицает: «Слы­ шу, слышу вечное биенье, вечной жизни солнечный разлив». Прекрасна его влюб­ ленность в жизнь, его стремление «Схватить и передать И песню юности, и звонкий смех ребенка, И то бесценное, что, проходя сторонкой Привыкли мы не замечать». Все это хорошо, но рядом с этими нот­ ками звучат у Кириллова другие. К нему же приходят спутники уста­ лости—«нелепые уродцы, карлики и гно­ мы», и мысли о том, что «счастье только в песне, в песне да во сне», и тютчевский страх перед хаосом—«Как исступленно хаос дышит! Как зыблется зловещий свет». Поэт с грустью говорит... об инду­ стриализации: «На бархат заповедных мхов Ступает тяжко мир кирпичный С гудящей армией станков*. Он непрочь «поплакать», он не без удовольствия фантазирует о своих соб ­ ственных похоронах и витает в «нездеш­ ней стране»... Словом, еще один шаг и поэт в своих «вечерних ритмах» дойдет до мистика, до его центризма, до полно­ го отрешения от революционных-, земных дел... В том же издательстве «Федерация» вышла и книга Герасимова, словно бро­ сающая вывоз Кириллову уже одним своим названием: «Бодрое утро». Он также не равнодушен к природе, к «солнечному разливу жизни», но электри­ чество для него милее зарниц, Днепро- строй милее звезд, и даже голуби у него не воркуют, а ведут на крыше митинг. Вспоминая о гражданской войне и срав­ нивая ее с теперешним мирным строитель­ ством, Герасимов пишет: «Теперь турбины дышат местью И корпусами небеса Как памятник на этом месте, Где пал товарищ комиссар» Шум станков, гул мотора, «железная музыка пропеллера», золотые скирды хле­ ба—вся эта трудовая стихия непрерывно заряжает поэта новой и новой энергией и бодростью. Поэт—весь в строительстве, в утренних лучах новой жизни, и отсюда его актуальность, его неувядающая зло­ бодневность. Не сказывается ли в этом рабочая природа Герасимова, как на Ки­ риллове сказалась его крестьянская при­ рода? Поэтические краски Герасимова не равноценны. Мы находим у него ряд све­ жих и выразительных художественных образов: «Мне на плечи уронила ладони алая заря», «Солнце—золотая дыня на тучном черноземе туч», и др. Но таких образов иногда нехватает, и он прибе­ гает к книжным, заимствованным: «Ме­ чтательною Маргаритою восходит неж­ ная луна». Глаголы его подчас весьма сомнительны («миражил»), ритм зачастую однообразен; любовь к технике доходит у него до... обожествления пара: «пар— мой спутник неизменный, жестокий госпо­ дин и бог». В книге 60 стихотворений. Примерно, третью часть их можно бы без ущерба исключить, как мало выразительные по выполнению и мало интересные по со ­ держанию. Но лучшие вещи запомина­ ются, их хочется перечитывать. Если противопоставить их вечерней меланхо­ лии Кириллова, победа будет на стороне Герасимова. Как художник Кириллов сильнее, но его «вечерние ритмы» едва ли найдут созвучный отклик у рабоче- крестьянского читателя, ибо он отошел от живых интересов трудящихся. Гераси­ мову, наоборот, только эти интересны и важны, его бодрые песни будут читать­ ся и перечитываться. — ' ! Г. Вяткин.