Сибирские огни, 1929, № 1

роман молодого писателя Ф. Панферо­ ва — «Бруски», представляющий раз­ вернутую эпопею из жизни советско­ го села за последнее десятилетие. Мы да­ леко, правда, не разделяем неумеренно­ восторженного отзыва об этой книге т. Луначарского, помещенного в «Правде». Но, на ряду с присущими роману недо­ статками, есть что-то в нем правдиво- привлекательное, что не отрываясь з а ­ ставляет с немалым удовлетворением прочитывать эту в общем хорошую кни­ гу. В заинтересованных литературных кругах рецензируемая книга по справед­ ливости вызвала много откликов, в боль­ шинстве для автора благоприятных. «Бруски»—это отрез пустопорожней земли, за которую борется вновь органи­ зующийся колхоз из бедняков. Вокруг этой несложной тематической завязки, как основного стержня, нанизаны иные события немудрящего деревенского быта. В романе отражены все значительные с о ­ бытия последнего десятилетия, так или иначе имевшие влияния на жизненные процессы села. Тут и бандитский налет, и расслоение, и борьба за землю, и любовь полубатрачки к богатею, и прочее. Все это крепко завязано единым фабульным замыслом автора. В романе развернут ряд интересных фигур, начиная от губкомца Жаркова, до кулака-мироеда Чухлявы. Между ними расположены все иные особи, в изобра­ жении которых Панферов выказал боль­ шое умение и знание. Даже такая сравни­ тельно малоудавшаяся для автора фи­ гура, как Жарков, намеченная эскизно и малоубедительно, порой удивляет жиз­ ненным сходством. «Его поразила», с о об ­ щает автор: «множественность и проти­ воречивость социальных оттенков на селе». Взгляд автора на творческие возмож­ ности деревни—оптимистичен и логически обоснован развитием хода действия в р о ­ мане, несмотря даже на его убогую, буд­ то бы, концовку: социальная драма, завя­ завшаяся на селе с момента организации артели, разряжается всеобщим побоищем, по и здесь надо отметить далеко не штампованный подход автора к изобра­ жаемым событиям. Читатель одинаково, поэтому, охотно верит как в настойчи­ вость Огнева, не останавливающегося пе­ ред возникающими препятствиями, так и в неудовлетворенность жизнью быв­ шего краскома Ждаркина, индивидуаль­ ным трудом добившегося сравнительно за коРоткое время значительного мате­ риального благополучия, но попрежнему тоскующего о минувших вольных днях. ихспогнчески-обоснованно показан втором момент взрыва подсознательных увств деревенской толпы, умело исполь­ зованных Семеном, путем сравнения ата­ мана Красюка с помещиком, для возбуж­ дения односельчан против бандитов. Оставляя в стороне иные положитель­ ные стороны романа, обратимся к крат­ кому перечню недочетов, которыми кни­ га также изобилует. Наибольшим, пожалуй, недостатком книги является общая установка автора на многосложность действия. Мы знаем, что в настоящее время деревня пережи­ вает период хозяйственно-социальной перестройки. И вот эта-то пестрота и ис­ кусственность событий, сугубо сконцен­ трированных во времени, в целях компо­ зиционных, кажется неестественной. С другой стороны, некоторые действия и события книгой намечены лишь схема­ тично, без углубленного показа их. В обрисовке некоторых действующих лиц, автор не сумел еще окончательно освободиться от штампа. «Библейский» законник Захар, неграмотный мужик, восьмерку зовущий заверткой, восприни­ мается читателем, как ложно-сусальная фигура, а не крестьянский идеолог и вождь, вопреки заверениям в том автора. Атаман Красюк, нарисован схематично, думает и говорит книжным языком. Н а ­ родный язык автора вообще кой-где ре­ жет слух своей приторной слащавостью. Наконец, из романа, благодаря недоста­ точной четкости в изображении соответ­ ствующих моментов, можно сделать лож­ ный вывод о вреде партизанщины «во­ обще». На самом деле положительного исторического значения красного парти­ занского движения— отрицать не прихо­ дится. Язык романа не ровен: местами сказо­ во-стилизован, кое-где сугубо-реалисти­ чен. Не свободен от угловатостей. Досад­ но, например, читать такие выражения, как: «смех перешел в гоготание и, пры­ гая, понесся вдоль улицы (■!)», «смех ветерком сдунуло с широковцев», «скво­ зил легкий, вкусный, весенний ночной ве­ терок». Натуралистическая манера письма в отображении ненужных подробностей ка­ жется досадно излишней. Но с половины книги автор заметно овладел темой и языком и ведет повествование более уме­ ло и художественно-доказательно. В подражание Артему Веселому роман разбит на звенья, а не на главы. Хотя роман и не свободен от многих недостатков, однако, автор проявил нема­ лые художественные задатки, правильное развитие которых поможет выйти ему на путь широкого литературного творче­ ства. С. Горлов.