Сибирские огни, 1929, № 1

ли с должности... и в роде как бы голым остался. Стал я к жизни присматривать­ ся и увидел, что о справедливости толь­ ко в трубы трубили... Гакова проповедь «голого человека», которому «все позволено». Презритель­ ные фразы о «житьишке с канарейкой» сильно действуют на растерявшегося провинциального парня, зараженного мечтательным славолюбием. И когда С’верб^ев начинает его убеждать, что им «нужны деньги» и, что без денег они— ничто, Бессонов оказывается вполне под­ готовленным к восприятию этой практи­ ческой истины, завершающей философи­ ческую систему «обманутого» револю­ цией доблестного «военкома». Они про­ водят сложную махинацию с мануфакту­ рой, которая дает им деньги. На этом они не смогли остановиться. Запутавшись в мануфактурных операциях, Свербеев повел Бессонова на ограбление профес­ сора Челищева. Ограбление кончается случайным убийством профессора. Пре­ ступники бегут за границу. Но в послед­ ний момент сознание вины перед коллек­ тивом берет верх, и «отступник» Бессо­ нов возвращается, чтобы признать свою вину и искупить ее. Таково содержание романа. Этот роман тенденциозен. Он говорит о загнивании некоторой части нашей мо­ лодежи. В отдельных случаях это загни­ вание проникает столь глубоко, что упа­ дочническая молодежь скатывается к уголовным преступлениям (коллективное изнасилование в деле Альтшуллера, убий­ ство профессора в «деле» Бессонова- Свербеева). В романе Лидина— обличительная тен­ денция. И это хорошо. Теперь больше, чем когда-либо, надо обличать мещан­ ство, упадочничество, принципиальное пенкоснимательство и хищнический ни­ гилизм любителей «шикарной жизни». Роман Лидина—это голос предостере­ жения против отхода от коллектива ра ­ ди индивидуалистического жизнепрожи- г;>тельства. Приходится пожалеть, что обличитель­ ный тембр этого голоса смягчен обычны­ ми для Лидина лирическими «pianissimo». Чрезвычайно актуальное содержание р о ­ мана находится в явном противоречии с ровной, размеренно-холодной, «прили­ занной» манерой Лидинского письма. Чрезмерная искусственность таких фраз, как «Таня огромно и воспалитель­ но возникла в нем снова»,—неприятно вылезает из страниц. «Легкий горный ветер осушал и ути­ шал безумный пламень его лица». Такая фраза делает стиль Лидина вязким и очень рафинированным. К недостаткам рецензируемого романа следует отнести об ’единение в нем форм романа психологически-бытового с ф о р ­ мами романа уголовного. Интересное наблюдение: в некоторых страницах романа Лидин оставляет обыч­ ную для него спокойную манеру письма. Эти страницы, в которых звучит настоя­ щая злость и сосредоточенный гнев, по­ священы изображению богемной среды. Мы не можем отказать себе в удово.и - ствии привести описание одного из б о ­ гемно-поэтических сборищ. • Поэтессы с янтарными четками на рпалой груди, стриженые по-мальчише­ ски, с начесанными до ушей наперед сер­ пами волос; девушки, которых встречал иногда он (Бессонов) на улице, в каких- то пестрых картузиках, в шерстяных— зеленых и красных—ярких носочках по­ верх чулок, с губами в пламени от кар­ мина, они блуждали неспешно и сами се­ бе нараспев говорили стихи; подростки, внимательно вникающие в эти распевы, с расширенными, словно от наркотиков глазами,—ученицы студий и стихотвор­ ческих школ: молодые люди с достойной сухощавостью, в роговых очках, преиму­ щественно вожди и мэтры, со скромной медлительностью посвященных проходя­ щие сквозь ряды учеников... ... Томный молодой человек, слабый, как былинка, с подхваченными коротки­ ми брючками и в сереньких гетрах, вы­ шел вперед. Сцепив опущенные руки, он стал изгибаться, как страдающая Анти­ гона, и вдруг запел, обрывая слова, ло­ мая руки и выворачивая плечи в непо­ правимом отчаянии... Поэта-былинку сменил рыжий, угрю­ мый юноша с презрительно опущенным ртом. Став в полоборота, презирая, слов­ но выплевывая слова, он стал их це­ дить—это были стихи об уличных каба­ ках, о бандитах и сутенерах, и все это называлось «Баллада о финском ноже». Поэт процедил балладу, не поклонился, хотя очень хлопали сзади, и даже мэтры похлопали пальцами... В заключение мы должны сказать, что в «Отступнике» по сравнению с «М ор ­ ским сквозняком» и «Мышиными будня­ ми» есть большое движение вперед. Как писатель, Лидин, несомненно, вы­ рос. Он стал менее подражателен и более глубок. Ему нехватает лишь той высо­ кой простоты, которая свидетельствует* о законченном мастерстве. М. Н.