Сибирские огни, 1929, № 1

«Вот весна. По оврагам ручьи зарычат, В мутной желчи коряги ворочая. А у встреченных девушек губы горчат, Но без них огорчен в эти ночи я. ВОДОПЬЯНОВА.—Здесь автор определенно соврал. Весною парни звонче целуют... а губы в это время у девушек, по словам парней, сладкие. Никогда ни одна подруга не говорила мне, что у ней губы горчат. Губы бывают гтотресканные, красные, бледные, толстые и тонкие, но не горькие. «Я брожу огорчен. Я навек их отверг— Та неумная, та узкогрудая. Но для них изготовить хочу фейерверк, Пылкой смесью созвучий орудия. РОЗИН .—Значит узкогрудых не любит, а полногрудых... ЛЕВИН.—У лар«я губа не дура. «Я совсем не поэт (реплики: верно, видать). Этих тонких мужчин Переходного поколения. Ненавижу я сам, фейерверкера чин, Мне, пожалуй, под полночь, Евгения. ■* ГЕРМАН.—Вишь, ребята, куда гнет: ему Евгению под полночь надо... «Вот стальное перо по бумаге скрипит, Вот бумага затлелась от трения (общий смех). Стихотворным сияньем тебя ослепит, Фейерверк мой полуночный, Евгения. ЛЕВИН.—Здорово пишет. Быстро. Аж бумага загорелась. ГЕРМАН.— 10.000 слов в секунду. Мотор! «Ослепило! И тьма. И в шкафах у стены Стонут мыши, пропахшие книжками (смех). Писчей судоргой сведены, сведены, Скоро пальцы покроются шишками. ВОДОПЬЯНОВА.—Шиворот-навыворот. До сих пор я думала, что толькв книги могут пахнуть мышами, теперь же выходит, что и мыши могут запахнуть книгами. Ну и чудеса! При том, как это автор подметил, как пальцы скрючились у мышей, когда они об ’елись писчей бумагой? Ведь, мыши только грызут бумагу, а не едят ее? ЛЕВИН.-—Ну, знаете, хотя мыши и имеют свой специфический запах, но книгами, если краска печатная свежая, они могли бы как-нибудь пропахнуть. У нас нюхатель не развит, но Л. Мартынов поэт, а У поэта ноздри беда, как чувстви­ тельны, все одно, что у кошки—за версту мышь чует. А судороги?.. Тут что-то не того... ГЕРМАН.—Без полбутылки не разберешь... «Я бросаю перо (реплики: славу богу), осторожность храня... Нет! Рукою талантливой все еще Я ударю того, кто счастливей меня (голос—храбрец!), Не впервой мне ввязаться в побоище (голос—бывалый!). ТАРСКАЯ-—Кого он бить собирается: пленников, профессора, дочь его или ее поклоников, которые пишут стихи от ревности?... «Ты напрасно зоАшь :—Возвеличь и воспой— Для чего величать величавую? Я уйду, окруженный громадной толпой, Беспокойный, голодный оравою. РОЗИН .—Всегда поэты думают, что их обязательно толпа будет про­ вожать. ЛЕВИН.—Без толпы нельзя, товарищи!