Сибирские огни, 1929, № 1

Едва ли не одна треть коего доклада была посвящена таенно развитию мысли о познавательных и учительских функциях литературы,—чего не хотел понять т. Ни­ китин. Тов. Круосер был «бессодержательнее многих ораторов. Он сформулировал все обвинения, но не сформулировал никаких взглядов, принципов. Он обвинил нас в том, что мы боимся психологии. Мы протестуем только против того явления, когда наши писатели, вместо того, чтобы описывать современного человека, с точки зрения совре­ менного человека,— производственника, организатора,— они описывают его созерца­ тельно, с точки .трения всяческих переживаний. Человека нужно рассматривать по его поступкам и действиям, которыми он проявляет себя в нашей борьбе за строительство социализма. ...Мы знаем, что у человека есть психология, но эта психология есть явление социальное. К этому социальному явлению и нужно подходить исключительно путем наблюдения этого человека в его социальной среде, в его действиях, в его поступках. Тов. Круссер в своем кратком заключительном слове оказал следующее: — Итога нашего диспута могут быть сформулированы так: первое— т. Курс, и особенно т. Резников, первый в своем заключительном слове, второй в своем вы­ ступлении отказались от тойпостановки, какую они давали в своих газетных статьях и к журнале .«Настоящее». Второе, что я могу категорически утверждать,— это то, что мои установки, мои анализ вопроса— «нужна ли нам художественная литература»—остались иеопровер- гнутыми. Мои Оппоненты не смогли под свои взгляды подвести хотя бы шатающуюся теоретическую платформу. Тов. Резников заявил, что он за художественную литературу, но против вранья. Я не, защищал вранье в «воем докладе, и это к моим положениям не имеет никакого отно­ шения. Интересно то, что тов. Резников принужден был сам взорвать платформу «На­ стоящего» в его отношении к художественной литературе. На мое. обвинение «Настояще­ го» в ползучем эмпиризме Резников отмахнулся просто словами: «Это не верно». Тов. Курс в своем докладе заявил, что вообще вся пролетарская, советская лите­ ратура никуда не годится, а в заключительном слове начал расписываться в полупри­ знаниях. Тов. Курс нрав в одном, когда он указывает на правую опасность в литературе, но он не прав, когда об’ясняет это нашей слабостью. Подобно тому, как мы имеем сейчас в деревне наступление и террор кулачества,—в литературе наступают и пытаются прорваться чуждые нам элементы. Тов. Курс совершенно игнорировал марксистские установки и мои ссылки на ос­ новоположников марксизма. В этом нет ничего удивительного. Тов. Курс более заинте­ ресован во фрейдистских ухищрениях, нежели в пополнении своих марксистских знаний. Это доказывает его брошюра о «ино под заглавием «Самое могущественное». — Художественная литература, как показал диспут, конечно, нужна,— заканчи­ вает оратор:— Будем надеяться, что многие недоразумения, возникшие здесь, устранят­ ся и позволят нам установить правильное, четкое отношение к художественной литера­ туре, т.-е, чего мы от нее хотим и против чего будем бороться. От реданции. Мы не собираемся выпускать «специальных номеров», посвященных провинциальным спорам о литературе. Мы более озабочены вопросами заводских будней и ходом хлебозаготовок. В художественной литературе и в статьях мы хотим отражать борьбу за социалистическое строительство и культурную революцию. Мы считаем, что этого достаточно для вполне ясного представления о нашей литературной программе. Поэтому, товарищ, начавший писать критическую статью в связи с диспутом, со спокой­ ной совестью отложил, не дописав, статью и уехал в округ организовывать перевыборы еоветов. Статья появится в следующем номере.