Сибирские огни, 1929, № 1

ских состоявших членами комитета, после организации грушгы порвали с комитетом и перешли в нашу группу*). Никакого раскола появление большевистской группы среди партийных рабочих не вызвало. Совершенно не верно упоминание в письме Хар­ бинского комитета о «разладе» в мастерских и депо среди рабочих, который будто бы был вызвал моей деятельностью и организацией большевистской группы. Рабочие-пар­ тийцы мастерских и депо целиком пошли за группой, я уже в декабре 1905 г. Харбин­ ский комитет был совершенно изолирован. Политическая изоляция комитета от рабочих была настолько велика, что члены комитета не считали возможным появляться на на­ ших рабочих собраниях. Прекрасным документальным подтверждением того, что Хар­ бинский комитет не пользовался никаким влиянием у рабочих, являются также реше­ ния Харбинского рабочего с’езда в декабре 1905 года, на котором присутствовали представители от рабочих всей Манчжурской и Уссурийской железных дорог, а также от всех предприятий города Харбина, В числе делегатов с’езда не оказалось ни одного меньшевика, Представитель Харбинского комитета присутствовал на нервом заседании с’езда в качестве гостя, а под конец и совсем перестал бывать на заседаниях. В бюро Харбинсжой группы большевиков, кроме меня, как представителя Си­ бирского союза, входили следующие рабочие местных ж.-д. мастерских: т. А. А. Куз­ нецов, Оборин и Шабашвв. Фамилии остальных членов бюро я в настоящее время уже не припомню. Из местных социал-демократов интеллигентов близко к нашей группе стоя­ ли доктор Чакки, заведывавший железнодорожной больницей, фельдшерица этой больни­ цы, фамилию которой позабыл, и упомянутая мною выше т. Роня Риф. Вся же социал-де- мократаческая интеллигенция группировалась вокруг меныневистекого комитета. Это бы­ ли, главным образом, военные врачи, попавшие в Харбин в порядке мобилизации. Из местных интеллигентов 'во главе меньшевистского комитета стоял А. П. Козловский (ныне покойный), служивший юрисконсультом управления Китайско-Восточной жел дороги. Через т. Кузнецова, входившего до моего приезда в Харбин в состав местного с.-д. комитета, я связался с А. II. Козловским и местным комитетом. На первом же за­ седании комитета, для меня выяснилось, что комитет этот носит ультраменыпевистский характер и никакая совместная ]>абота. с ним не возможна. Я предложил тогда т. Кузне­ цову познакомить меня ближе с партийными рабочими из мастерских и повел аги­ тацию среди них против меньшевистского комитета и за образование самостоятельной большевистской группы. Нам быстро удалось отколоть от меньшевиков всю партийную рабочую массу, которая целиком перешла в нашу группу. То, что осталось в органи­ зации меньшевиков после раскола, никакой цены не представляло. Это был полуобы- вательский, либерально настроенный элемент, не способный ни на какие революцион­ ные действия я как огня боявшийся призыва к вооруженному восстанию и всякому упоминанию о социальной революции. Даже головка меньшевиков, хорошо разбирав­ шихся в официальной партийной программе РСДРП, в ужасе шарахалась от той про­ паганды и агитации, которую энергично развернула большевистская группа в противо­ положность бездеятельному меньшевистскому комитету. Один из членов Харбинском меньшевистского комитета РСДРП в следующих словах описывал в 1906 г. мои вы­ ступления на рабочих собраниях: «Выставляя диктатуру пролетариата и ближайшее торжество социализма, доказывая, что к этому сводится в настоящее время все революционное движение в России, он (Иванов.—М. В.) упрощал свою задачу до необыкновенной нагляд­ ности и ясности. Малосознательную массу легко было двигать простыми поло­ жениями, упрощенными агитационными призывами. Неизбежным следствием подоб­ ной тактики было то, что решено было всеми путями и средствами поднять армию и двинуться в Россию на завоевание свободы («Отклики Современности», Петер­ бург, 1906, № 4, стр. 56). *) Это были—слесарь Алексей Александрович Кузнецов, ныне проживающий в В.-Удинске, член ВКП(б), и местной Контр. Комиссии и, кажется т. Шабашев, о судьбе которого я ничего не знаю.