Сибирские огни, 1929, № 1

выборное начало тогда еще не (применялось. Вот эти обстоятельства и то, что в ли­ стовках комитета я заметил меньшевистский душок, побудило меня при первом же вы­ ступлении на собрании рабочих критически отозваться о Харбинском комитете РСДРП. Так как Ха[Линекие меньшевики упорно замалчивали вопрос о вооруженном восстании, даже выбросили упоминание о нем из нашей партийной программы, которую они на­ печатали в популярном изложении, то я считал необходимым на рабочем собрании сразу же отметить, в чем мы, революционные социал-демократы (большевики), I«сходились с буржуазными демократами всяких оттенков, в том числе и с меньшеви­ ками. Поэтому я говорил в своей речи о вооруженном восстании, как это щшильно отмечает автор письма. На этом собрании рабочих я познакомился с одним из членов Харбинского комитета, который и дал мне потом возможность завести связь е комите­ том. Автор письма неправильно утверждает, что «командированный из Читы суб’ект сразу же приступил к формированию из рабочих отдельной социал-демократической группы, хотя ему сказали на собрании о существоватш уже в Харбине социал-демо­ кратического комитета». На собрании рабочих, о котором идет речь в письме, я выступил с речью, го­ воря теперешним языком, по текущему моменту и никаких организационных предло­ жений в смысле оформления социал-демократаческой организации я, разумеется, в этой 1 >ечи не делал, так как но конспиративным условиям на широком открытом собрании это было совершенно недопустимо по тому времени. Мысль об организации отдельной социал-демократической группы (большевистской) у меня явилась только тогда, когда из разговоров с членами местного комитета я убедился, что наши политические линии резко расходятся и что я не смогу’ вести партийную работу совместно с зпгм комитетом. Комитет, действительно, на первом же заседании, на котором мне пришлось присут­ ствовать, пытался избавиться от меня, пользуясь тем обстоятельством, что я не имел установленной ими явки. Мне ничего не оставалось делать, как заявить комитету, что я буду вести работу самостоятельно, а для установления ими моей личности они могут навести необходимые справки у Читинского комитета и Сибирского союза. Никаких письменных полномочий я показать комитету не могу, потому что у пас не было при­ мято тогда выдавать какие бы то ни было письменные мандаты на ведение революци­ онной работы. То обстоятельство, что Харбинский комитет пишет в своем тгисьмс об mix полномочиях, говорит о том, что члены его не имели раньше отношений к нелегаль­ нойпартийной работе и поэтому не знали се условий. Комитет правильно отмечает, что мне с первых же шагов пришлось пойти в разрез с тойтактикой, которую комитет считал целесообразной и возможно]'! но местным «исключительным» условиям. Мы столкну­ лись с комитетом п]н‘жде всего на вопросе о распространении прокламаций «От ма­ троса к солдату». Харбинский комитет считал возможным пе 1 >сиздать и распространить •ту прокламацию, только выбросив из нее все те места, в которых заключался призыв к революционным действиям, так как комитет держался того мнения, что основная его задача в данный момент в Манчжурии— это организовать рабочих но всей ж.-д. линии и в городах, а также вести пшрокую 1 гропаганду и агитацию, но без призыва к каким бы то ни было революционным действиям. Харбинские социал-демократы считали, что призыв к революционным действиям в своеобразных манчжурских условиях может привести к стихийному революционному взрыву в войсках и к погромам. Я настаивал на том. чтобы названная прокламация была напечатана целиком без всяких измененнй. Гак как комитет отказался пойти на такое мое предложение, то мне пришлось органи­ зовать ее издание самостоятельно. Уже этот случай убедил меня в том, что совместная работа с харбинскими меньшевиками не возможна. Я приступил после этого к офор­ млению самостоятельной большевистской группы, которая получила название «Харбин­ ская Рабочая Группа РСДРП». Группа эта, в противоположность социал-демократи­ ческому меньшевистскому комитету, состояла почти исключительно из рабочих, тогда как в комитете остались одни интеллигенты. Двое рабочих Харбинских ж.-д. мастер- 11 л. «Сибирские Огни».