Сибирские огни, 1929, № 1

Ай-Петри. Сам понимаешь,— какой же «восход», если за окном безвоздушное пространство. Неватль должен был увидеть черное звездное небо, солнечную корону, солнце, поднимающееся на том же черном звездном небе... В комнату вошли поэт Иван Ерошин и товарищ Козлов, член нашей ячейки. Козлов был упаковщиком на складе, четыре года назад он был бат раком. Сн упорно учился. Ко мне он ходил, страдая писательским зудом: я поправлял его заметки для стенгазеты «Овой глаз». — Стихи еще хуже,—сказал Тимофей. Козлов не понял, о чем идет речь. — Нет, я не хочу без поэзии,— сказал он авторитетно.— В поэзии есть ка-те-ю-рическая красота. Вот, например, буржуазия. Ужас, как развраще­ на... А поэзия у них высоко поставлена. Ваня Ерошим подпрыгнул и щелкнул пальцами над головой: — Жемчужина в душе! Тимофей сунул окурок в пепельницу и схватил кепку. — Ну, я пойду,— сказал он. Мы остались дожевывать неистощимую жвачку литературного спора. 4. .. «Мы должны быть застрельщиками в беспощадной борьбе со всякой «азиатичной», обывательщиной, мещанством. Изображению нашей страны с точки зрения захолустного обитателя, «хлыстовствующего во стихии», дол­ жен быть положен конец. Мы должны смотреть на Сибирь с точки зрения промышленной стройки, огромных промышленных возможностей, гигантских сырьевых запасов, используя которые пролетариат превратит Сибирь из пустынной тайги и тундры в «Страну Будущего»... (Из резолюции Омской группы Сибирского Союза Писателей). 5. Тимофей быстро прошел темный квартал улицы Максима Горького и вышел на площадь Революции. Окна Центральной гостиницы светились, как просветы зари. Ночь была тиха. Пыль улеглась. Созвездия касались ровных карнизов и щетинистых контуров строящихся зданий. Тимофей думал о же ланной экспедиции на Таймырское побережье. Он попал в состав экспедиции случайно, встретившись у меня с капитаном Шимковым. Тимофей улыбался, забыв поэтическую приподнятость. Он знал несколько углов, точек зрения, откуда город казался большим, современным, странным. Смотреть так было лучше, чем слушать стихи.— «Все-таки мы строим»,— слушал он голос своих успокоенных мыслей.— «Строим»... Слово было таким жарким, что ни о чем не хотелось думать, как в любви. Тимофей остановился на Красном проспек­ те. Прошел автобус и, вслед за низким урчанием мотора, высоко, с Дома Ленина, запела скрипка. Здесь помещалась радио-студия. Тимофей поднялся на ступеньки, ведущие в Дом Ленина. Молодая женщина прошла мимо, не оглянувшись. Тимофей улыбнулся: так вот какая «точка зрения» привела его сюда!... — Таня!— крикнул он. Она пела в студии, зарабатывая на студенческую ленинфадскую зиму. Девушка поклонилась. — Я уезжаю,— сказал он. Тогда она протянула руку.