Сибирские огни, 1928, № 6

/1и-Тян уходит 1 . Сюй-Мао-Ю ел медленно и важно. Его морщинистое лицо лоснилось о т пота, с бритой головы катились крупные капли и застревали на жиденьких бровях. Бурая деревянная чашка, откуда Сю-Мао-Ю ловко выгребал двумя костяными палочками лапшу, слегка дрожала в его руках. Сюй-Мао-Ю был очень голоден, но только эта легкая дрожь в руках выдавала его жадность к пище. Он с детства знал, что торопиться во время еды стыдно и нехорошо, что за едой человек должен быть степенен и бла­ гопристоен. Как бы голод ни с’едал его внутренности и как бы он ни кружил голову. Двадцать две версты, которые ему пришлось сегодня отмахать от де­ ревни досюда, ноющей болью отдавались в его ногах. Двадцать две версты по солнцепеку, в томящий июль, для старых ног и старой головы были непе­ реносимы. Но делать было нечего: в деревне побывать вчера надо было во что бы то ни стало. И кто другой, кроме самого Сюй-Мао-Ю, мог туда пойти? Никто. Кто мог бы хитро и осторожно сделать то, что сделали Сюй-Мао-Ю? Разве эти остальные, эти четыре, молча жующие молодыми, крепкими зубами пищу, в состоянии побывать в деревне и не разболтаться или как-нибудь не навести на след чужих, ненужных людей! У этих четырех слабые головы. О чем они думали, когда брали сю молодую русскую женщину? Зачем нужен здесь чужой глаз, да еще такой зоркий и острый? Вот смотрит она так нехорошо то на одного, то на дру­ гого и смеется. Зачем она смеется? И Сюй-Мао-Ю слышит: — Ну, вот опять, как на панафиде сидите!.. Азияты вы этакие! С вами и за столом-то муторно сидеть! Каменные!.. При, каменные!.. Сюй-Мао-Ю неодобрительно качает головой, но молчит. Ему нечего связываться с русской женщиной. Он старается всегда держаться от нее по­ дальше, не так, как другие1. Те все норовят позубоскалить с нею, посмеяться. Тянет их на чужой, на бабий запах. Дурные! Глупые! Вот и теперь отозвался Пао, которого русские зовут Захаркой: — Никакая каменая! Люди живой... Люди кушия молчи. Твоя надо,, как собака: гав, гав... А наша кушия тихо. Холошо!.. Пао говорит правильно. Сюй сам не мог бы сказать лучше. Но старик недоволен: не надо с бабой разговаривать! Теперь она начнет трещать да смеяться, да сверкать зубами. Беспокойно. Не надо!