Сибирские огни, 1928, № 6

известен ничтожному меньшинству даже в России. Чтобы сделать его великие произ­ ведения действительно достоянием всех, нужна борьба и борьба против такого обще­ ственного строя, который осудил миллионы и десятки миллионов на темноту, заби­ тость, каторжный труд и нищету,—нужен социалистический переворот» (Ленин). Итак, социалистический переворот несет за собой не смерть ,художественной ли­ тературе, а буйный рост, расцвет, настоящее взаимодействие между художником н миллионами трудящихся. В одном из произведений Куприна молодой поручик, впервые участвующий на смотру, горделиво думает: «все идут не в ногу, один поручик в ногу»—и в результа­ те сбивает себя и свою роту. С тов. Курсом такая же беда. Все недостаточно левы—один он является хранителем, революционного пламени в искусстве. II другая особенность— ото полное и намеренное неглижирование мыслями теоретиков марксизма. Все это на­ зывается левее левого или дальше ехать некуда. Последнее «суждение» нашего марксиста таково: «классики же не знали, что марксисты произведут их в святые, поэтому Лев Толстой, как сообщила правитель­ ственная газета «Известия» от 9 сентября, отдавал предпочтение литературе факта пе­ ред выдуманной беллетристикой. «С каким наслаждением,—писал он Страхову по по­ воду произведений какой-то писательницы,—читаю я это настоящее писание, не вы­ думанное, не фальшивые бумажки». Тут не только обычное вульгарное упрощенство тов. Курса, но есть и своеобраз­ ная пикантность в апелляции к реакционному учению Л. Толстого. Какова же толстовская идеология? Толстовская идеология—довольно пестрый конгломерат идей и взаимно-исключающих понятий, ярко отражала русскую действи­ тельность, содержащую все эти противоречия, а именно: там есть критика того, что было гнило, пошло и подло; утопические идеи, отражающие положение крестьян и по­ тому принимающие мираж за действительность: пессимизм и квиетизм, указывающие, что вера в лучшее будущее на земле иссякла, ибо враг казался непреодолимым,—и по­ тому ищущие потусторонности, и, наконец, реакционные тенденции, характерные для отживших, чей час пробил, и лютому тянувших назад в добрым старым временам, к «зо­ лотому веку», не знавшему цивилизации, не знавшему разделения классов и не нуждав­ шемуся в классовой борьбе. Вот почему все проблемы жизни рассматриваются им под углом зрения вечности, вот почему он сворачивает с проселочной дороги н ауии и и с ку с с тв а на узкий путь бо­ жий, в религиозный закоулок*). * Толстой не художник, Толстой противник науки и искусства. Толстой сектант— это, тов. Курс, не наш Толстой, и, конечно, не могущий быть для нас в этих вопросах (наука и искусство) признанным авторитетом. Толстой-моралпст видел в науке и ис­ кусстве препятствия к разумной жизни людей, к уничтожению насилия, произвола и верил во всепокоряющую и все исправляющую любовь. Незадолго до смерти он получил хорошее революционное письмо: «Нет, Лев Ни­ колаевич, я не могу согласиться с вами, что человеческие отношения исправятся одною любовью. Так говорить могут только люди, хороню воспитанные и всегда сытые. А что сказать человеку голодному с детства и всю жизнь страдавшему под игом тиранов? Он будет бороться с ними и стараться освободиться от рабства. II вот перед самой ва­ шей смертью говорю вам, Лев Николаевич, что мир еще захлебнется в крови, что не раз будет бить и резать не только господ, не разбирая мужчин и женщин, но и детишек их, чтобы и от них еще не дождаться худа. Жалею, что вы не доживете до этого времени,, чтобы убедиться воочию в своей ошибке. Желаю вам счастливой смерти». *) Квитко,—философия Толстого. (Курсив мой).