Сибирские огни, 1928, № 6

и подает под видом кахетинского водку по рублю за рюмку. Бегущие с Бодайбо при­ искатели прощаются у Цветко-Коева с прошлым и нередко по старой памяти пускают в дело ножи. Еще ходят по улицам проститутки, еще снабжает Витим проходящие па­ роходы «девочками», но все это—только похмелье. Хмель прошел. С приискателем этим мы встретились в бане, над которой, вместо вывески, вы­ брошен красный флаг. У приискателя была прекрасная голова. Пряди совершенно се­ дых, белых волос чередовались с прядями русых и оттого голова походила на пестрый клоунский костюм. — Капут, брат,—говорил золотоискатель и размахивал рукой, словно вколачи­ вал кулаком гвозди.—Капут. Кончилось Бодайбо. Надеждинский кончился, Андреевский кончился. Все под старание пошло. И Чанчик под старание уйдет. Это разговор один—- драга. Золото оно такое: если есть—валом идет, нету—'Совсем нету, хоть с голоду по­ мирай. Золото знать надо. — А ты, братов, зря тут мотаешься. Ничего ты тут не высмотришь. Было тут, да все высмотрелось. А деньги у тебя есть? Ну, вот, хорошо. Мы вчера лоцмана одного били,—он нам сегодня лодку указал. Дергаем с нами, братишка, на Алдан. Ты там ро­ маны целые напишешь. Не переписать тебе будет. Там золота много. А Бодайбо капут. Смотри бежит народ, как от холеры. Тыщами бежит. Конечно, Бодайбо не кончилось. Приискатель не прав. Но это уже совсем не то Бодайбо, что было в 1915 году, когда этот район дал 1.053 пуда 35 ф. золота. Сейчас Бодайбо в руках английской концессии Лена-Гольдфильдс, и концессия один за одним исключает прииски из эксплоатации, сдавая их в аренду старателям. Концессия оставляет в своих руках только наиболее богатые месторождения, ввозит ме­ ханическое оборудование и'вместо золота экспортирует тысячи уволенных и сокращен­ ных рабочих-золотоискатедей. А пока по речкам и речушкам идут разведки новых зо­ лотоносных площадей, на Лене создалась прииекательская паника, — Капут Бодайбо! Из Бодайбо на Витим идут баржи, груженные сотнями и тысячами уезжающих из Бодайбо людей, и люди эти разносят панические вести все дальше и дальше, и допи­ сывают заключительные строки умирающей легенды. С тех пор, как пошли на Лену английские капиталисты, понаставили под’емных кранов и понавеспли английских флагов, встал вопрос о драге*). Драгу встретили сме­ хом и гигиканьем. В этих местах, где мир пока держится исключительно человеческими руками, невероятным кажется, будто бравого головореза-золотоискателя может заме­ нить спокойная и бесстрастная машина. Но машина все больше становится фактом. Второй год концессионеры возят для драги части. П по мере того, как близится пуск драги, растет по отношению к ней злоба. Во всем виновата драга! Во всех несчастиях мира. Даже в том, что выработались старые припеки. Вместе с Бодайбо и не очухавшийся еще от хмеля Витим считает драгу своим злым гением. Умирает старый Витим. Витим хмельной и кабацкий. Ба его месте останется спокойный, деловой, уверенный в себе Витим. Останется крупная пристань, крупней­ ший перевалочный пункт на Бодайбо. А Бодайбо не умрет. Только машина принесет туда новые веяния. Она переде­ лает забубенных ребят-золотоискателей в настоящих пролетариев и из люмпен-про- летарекпх превратит щшпекательекпе районы в пролетарские. Не беда, если на первых порах люди п позлятся на машину. Не легко ведь прощаться с прииекательской экзо­ тикой. А прощаться надо. П на Бодайбо везут машины, п на Алдан везут. Я видел при­ шедшие из Америки амторговекпе ящики с машинными частями для Алдана. *) Машина для добывания и промывки золота.