Сибирские огни, 1928, № 6

пяться перевозкой товаров на лодках из Калуга в Усть-Кут, где карбаза нагружаются до полной грузопод’смности. Каждый такой рейс на лодке, совершаемый в десять дней, дает двести-двести пятьдесят рублей чистого заработка. А попробуйте две сотни рублей на земле заработать! Вот почему абсолютно в каждой семье здесь есть либо лоцман, либо ямщик, либо сплавной рабочий. Всякая семья здесь связана со сплавом. За каким шутом полезет здешний человек в рискованные сельско-хозяйственные дела, когда на свете, кроме карбазов, существуют золотоискатели? Все-равно золото­ искатель никуда не денется. Идет он с золотом—давай золото. Нет у него золота—да­ вай тряпье. Мы ничем не брезгуем. Вот она «»почечная» психология какая: жить, не производя полезных вещей. Мне приходилось останавливаться в селе Петровском, знаменитом тем, что про­ тив него существует самый тяжелый для судов Петровский перекат. Село буквально дышит этим перекатом. Мы остановились в одной избушке и пока старушка собирала чай, я затеял разговор о сельской жизни. — Какая наша жизнь теперя?—жаловалась старуха,—Теперя наше село по­ суды проплывают очень благополучно. Сейчас посуда около Микишиной бьется. Мики- ншяским счастье. А раньше петровским счастье было. Сядет «посуда» на мель, мужички начинают «ломить цену» за вывозку товаров на берег. Раньше это делали петровские, теперь делают микишинские. Впрочем, и Петровскому перепадает не мало. Всем перепадает. «Села посудина на мели—три рубли, сняли посуднну с мели—три рубли, всего три­ дцать три рубли». Такова здешняя «опечечная» экономика. Комбинация эта состоит в конечном счете из одних минусов. Дай сюда товары, доплати за перетаскивание товаров через опечки, порти на постройку карбазов лес, да­ вай сюда еще и хлеб. Все давай и не получай ничего взамен. На бюрократическом язы­ ке такие районы называются, кажется, потребляющие. В противоположность всем алге­ браическим правилам минус, умноженный на минус, совеем не дает здесь плюса. Нужно раскупорить край и дать ему возможность дышать. Это будет. Лоцману грядут большие неприятности, нежели увядание ярмарочного шума. Героям опечков надо кончать свое ремесло. Железная дорога соединит Усть-Кут с сибирской маги­ стралью, и на ста перекатах будут купаться курицы, а Лена будет включена в созвез­ дие великих сибирских рек. Товары потекут на Усть-Кут, минуя из’язвленное перека­ тами горло верховьев. Усть-Кут станет исходным пунктом товарооборота, а, начиная е Усть-Кута, Лена может иметь дело с пароходом, и товары будут перегружаться на баржи прямо из вагонов. Кровообращение будет раскупорено. В страну чалдонских старичков, прекрасных сказочников о воре, перехитрившем всех царей, о добрых и злых богатырях идет невиданная сказка. Придет она в шипении и грохоте паровозов, она перевернет всю жизнь здешнюю, принесет полные палитры новых красок и наполнит жизнь новой музыкой. Железная дорога переключит обще­ ственные токи в новые направления. Довольно станет рассказывать на опечках сказ­ ки. Надо будет садиться на землю и начинать переделку минусов в плюсы. Надо будет корчевать пни, сеять хлеб, выкармливать скот, делать масло, гнать смолу, словом, про­ изводить освязаемые вещи. А земля здешняя богаче, чем Алданские и Ленские прииски, взятые вместе. Нуж-. но только забуксировать край металлическим троссом железной дороги, чтобы земля стала, наконец, кормить человека. Просто не верилось сперва, что в Маркове даже лошадей кормят пшеницей. Мар­ кове—замечательная деревня. Несколько лет назад она вступила в единоборство с северным климатом, оставлявшем на месте всходов жалкую солому, а теперь марков­ ская пшеница славится по всему Киренс;кому округу. Маркове—отчизна ленской пше­ ницы. Это здесь без всяких удобрений десятина дает 150-200 пудов зерна. Это здесь кидают свиньям, так называемую, «товарную» пшеницу, а сеют исключительно «ку­ банку». «красноколоску» и акклиматизировавшийся в крае особый сорт зерна, назы-