Сибирские огни, 1928, № 5

— Пошто не наведал стариков? Зачахли мы тут. Вот хорошо, что ты... Ах, ядят тя Егорьевы собаки! Куда же ты? Завертай в халупу! — Нет, надо на Баяхту кости размять, а может и коэенку бабахну— видишь погода-то?!. — Да наст, куда с добром... А у меня, Вася, и ружьишка тю-тю. . .— сказал сокрушенно старик. Василий поправил ремни и подвязал лыжи. Они, шеборча, лизнули по ледянистой корке снега. Василий оглянулся и издали крикнул: — Заверну, Качура, обязательно заверну! От непривычки покачивало и слегка зыбались ноги. Но, пройдя саже- ней десять, он взял полный ход. Собака, слегка взвизгивая, едва заметно маячила в снежном вихре. Качура с открытым ртом долго смотрел вслед и вскрикнул: — Ай и ловкач! не забыл—скажи! Эк и голову не мудрено свернуть. Василей, раскачиваясь из стороны в сторону, все быстрее двигал нога- ми. Вот он прошел мимо драг и нырнул в тайгу. Колючие ветки хлестнули в ч ицо, а за ворот посыпались заледеневшие снежинки. Разгоряченному телу это было приятно. Еще нажал на лыжи и, вьюном огибая деревья, чертил и чертил кривую. Солнце описало круг и выше поднялось над вершинами леса. Туман редкой сетью уходил в высь. Под лыжами уже не шуршало—они беззвучно давили снежную корку. Как тонкий резец—два следа лыжниц оставались сзади. Перевалив вторую покоть, он остановился и приткнулся на ствол ко- лодины, выступившей одним концом из трехаршинного снега. Из-за ворота красного полушубка валил пар, а ресницы и верхнюю губу стягивало ледя- ными сосульками. Заиндевелая собака калачиком завернулась у него под но- гами и часто дергалась животом. Василий бросил ей сухарь и сам с жадностью начал хрустеть другой. В приятной давно неиспытанной свежести, как после бани, распуска- лось тело. Мысленно прикидывал, сколько прошел? В памяти воскресли когда-то знакомые затеей, летние тропы, ручьи и хребты. Всего выходило около двадцати верст. Сам удивился и внутренне улыбнулся. После каторжной работы по сбо- ру продразверстки, после бешеной зыби событий, ругани, неприятностей с мужиками, ночных сходок в облаках самогонного дыма, через которые он прошел в эти годы, грудь поднималась ровно и легко. Только ноющей зано- зой, глубоко внутри, шевелилась обида за прииск. — Ведь, если бы все сгорело в пожарах войны, а то отдали на разгра- бление хамью! Пропили, пролежали... В дальней пади, что лежала впереди, тяжелый стук раскатился по вершинам леса. Собака с лаем кинулась на выстрел. Когти проволочным визгом царапали поверхность снежного' пласта. Василий перекинул через плечо сумку и пошел за собакой. Безлесная разложила узким жолобом тянулась вниз к болотам. Лыжи со свистом неслись на покоть, оставляя позади вихри пуха. Чтобы 1 сдержи- вать их разлет, Василий все время держал одну лыжу на ребро и тормозил сорванным с дерева суком. От встречного воздуха свистело в ушах, а глаза застилал легкий туман. Собака, как черный мяч, стремительно катилась вниз и ворчала Но вот она остановилась, мокрая шерсть седыми слитками защетинилась на хребте. А затем, ворча и взвизгивая, она мелькнула вправо между редкими