Сибирские огни, 1928, № 5

На крыльцо выбежал Ксенофонт Антонович. Он запрыгал по ступень- кам и вырос рядом с Зудой. — Вы забыли портреты. Каждый смертный, уходя от меня, должен уне сти с собой реликвию. Реклама это... Стукнула калитка, Дина ушла. Зуда услышал ее голос, поющий слова песни. Ксенофонт Антонович сунул ему в руки белый свиток. — Убирайтесь к чорту!—злобно крикнул, отскочив от него. Фотографии упали на землю. Он бросился на тротуар. Ему показалось, что в окне он увидел белое платье. — - Стерва!—подумал Зуда, стиснув зубы,—вот погоди. Подстережем тебя ночью с ребятами! Но нежность тисками сжимала его сердце, и где-то далеко мелькала мысль о том, как хорошо, что он надел сегодня новую клетчатую блузу. Улица, застланная теплой пылью, проводила его сонным взглядом. Потертые трехэтажки, щербатая мостовая и щелканье мотоциклов вы- перли из переулков. — Теле- грамма! — Гнусное — убийство! — Сакко и Ван- -цетти^ — Что? А-а-х-ах! Прохожие обступали газетчиков. — Прикончили все-таки,—подумал Зуда.—Кто же получает гонорар за телеграммы? На лестнице редакции ему навстречу кинулась тонконогая стая моло- деньких машинисток, похорошевших от радости, что можно итти домой. За ними бежал рассыльный Петя в маленькой красной кепочке и кричал. — Смирнова влюблена в Колю Маркина. Влю-блена! Влю-блена! — Сакко и Ванцетти убили!—крикнул Зуда.—Слыхали сенсацию? Девушки остановились вверху, держась за руки, как в хороводе — Удивил!—крикнул Петя, прыгая впереди их.—Да нам уж в два часа все было известно. — Известно?—сказал Зуда, вытянув губы. — А еще репортер! Тю-тю!—крикнул Петя, помахав кепочкой, и все побежали мимо Зуды. Наверху уже было пусто и тихо. Широкая румяная сторожиха в белом переднике щеткой выметала бумагу и окурки. В комнате, где сидели секретарь Маркелыч и веселая Маня—регистра- тор да стоял репортажный стол, залитый чернилами, три репортера— Митя, Пель и Арно—сосредоточенно думали, стоя около секретаря. Гриня, заложив ноту за ногу, пускал кольцами дым. Его кроличье лицо было задумчиво. — Гангу!—крикнул он вдруг, выплюнув окурок. — Не подходит,—уныло сказал толстый секретарь в красном аракчин- чике.—Ни к чему тут Ганг, Гриня. Гриня стал обиженно рассматривать свои длинные ноги в фиолетовых носках и острых шимми, потом повернулся и медленно пошел за стеклянную перегородку. — Что случилось?—деловито спросил Зуда, оттолкнув от стола Пеля, с жиденькими белыми усиками и в коротком пиджаке.