Сибирские огни, 1928, № 5

бабник и такой же трус. После октябрьской бури он делается комполка. Это стран- но, но, видимо, октябрьский вихрь очищающе подействовал на Гривина (герой)? Ничуть не бывало. Просто у него была черта, которой он очень гордился, а имен- но, т. н. нейтральность. Я не знаю, думал или нет, когда писал автор, что эта чер- та превращает его героя в сплошное социальное ничтожество. Человек без всяких политических взглядов в настоящее время равен нулю, но Гривин считает эту чер- ту высоко-нравственной и весьма гордится ей. Итак, Гривин комполка. Вполне есте- ственно, к чему может привести такой командир. От запаха пороха, несомненно, такому командиру делается страшно, и он находит всевозможные предлоги, чтобы не быть в полосе огня. Одним из таких предлогов является симуляция болезни. Это ему не удается. Но зато удовлетворено его похотливое желание женщины. После ночи с сестрой милосердия на бедного Гривина находит мрачное настроение. Он грустит, мечтает, и в процессе этих грез читатель отмечает еще одну черту много- гранного Гривинского характера, а именно—честолюбие. Гривин возвращается «до- мой». «Дома» мрачное настроение усиливается благодаря ураганному огню, который так не любил «душка» Гривин, а также вихрю «матюков» со стороны комбрига. На- ходясь между двух огней, Гривин, видимо, испытывает угрызения совести (о чем, между прочим, приходится лишь догадываться). И вот здесь происходит нечто странное. Внезапно Гривин перерождается. Кому сейчас нужна эта надуманная ерунда? Не лучше ли было бы тов. Пав- лову рассказать, как сейчас, во время стройки новой жизни, переделывается чело- век, как каждый честный и сознательный гражданин в СССР старается вложить свою толику труда в общее дело? Совершенно другое впечатление производит повесть И. Абабкова с елей- ным названием «Жизнь отрока Епиксима». Несмотря на свое название, роднящее ее с произведениями Калинниковых и т. п. специалистов по части разоблачения монахов, и несмотря на плохой конец, она производит отрадное впечатление. Простым художественным языком автор изображает полную злоключений жизнь крестьянского мальчика. Все его приключения в умелой обработке писате- ля, несомненно, знающего среду, о которой пишет, доходят и захватывают чита- теля. Многие места повести даны в хорошем юмористическом тоне, и вызывают здоровый смех. Отметим достоинства диалога, который достаточно живописен, и эта живо- писность языка, нетронутой культурой глухой деревеньки, придает повести осо- бый красочный колорит. Довольно х орошо разработана психология Симки и др. действующих лиц. Немножко «подгулял» конец, видимо, автор расчувствовался и кончил повесть очень идиллично «кудрявой березкой». Очень уж сентиментально и рассчитывает на пролитую слезу. Но э то не так плохо. Гораздо хуже того, что сюжет взят не из современной действительности. Смутно приходится догадывать- ся, что дело происходит до империалистической войны. Поэтический материал почти равноценен. Нет о с обо блестящих вещей. Нет и плохих. Жаль что в большинстве своем стихотворения сибирских авторов, как всегда, страдают нашей хронической болезнью—экзотикой. Марков поет о пленительных льдах, Петров вторит ему о жутких шаманах, другие воспевают спящий в дымке лет тракт и рассказывают историю лошади. Современного чело- века тут тоже что-то не видно, внутреннее содержание снова хромает, но худо- жественное оформление стиха вполне прилично, но сейчас в наши дни э то го еще мало. Новый вид литературы—сценарий очень своеобразен и оригинален. И в этой образности, новизне, особо четкой, отточенной фразе, суровом лаконизме их осо- бая прелесть. Иногда бывает: черновик интересней оргинала. Пример—кино-сце- нарий. Лист, предназначенный исключительно для режиссера, оператора, артиста, оказался интересным и для зрителя. И часто сценарии оказываются интереснее сделанной по ним фильмы. Сценарий по занимательности и оригинальности формы может конкурировать с любым из прекрасных рассказов. Лаконизм—его сила, дающая больше эмоций, чем серия умопомрачительных фраз. Острым фразам сце- нария дана сила воспроизводить образ. Параллельно чтению возникает в сознании картина действия будущей фильмы. Сценарий Итина читается с большим интере- сом. Он обладает положительными качествами истинного кино-сценария. Необходимо приветствовать в «Сиб. Огнях» таких интересных для люби- телей литературы статей, как «Революция и язык» Трунева и М. Алексеева «Английский поэт в сибирской ссылке». Наибольший интерес, конечно, представ- ляет первая статья. Автор, несомненно, знает тему, любит литературу и в этом скрывается ларец успеха настоящего исследования. «Революция и язык» инте- ресна почти для всех без исключения. Об одном из ее достоинств в смысле офор-