Сибирские огни, 1928, № 5

КОНЦЕВАЯ, М. П. В уме не сразу рисуется то, что автор описывает. Да сра- зу этот стих и не поймешь. Только когда шибко вдумаешься, тогда и маленько ур вешь, сообразишь, в чем дело. У многих писателей и вдумываться нечего. Их слова сами надолго отпечатываются в мозгах. Когда слушаешь «Черный румянец», то ду- маешь, как бы это его понять? А при чтений хороших стихов этого не думаешь, но переживаешь то, что писатель изображает. В стихе Маркова хотя и видно, в каком месте происходит дело, но плохо. Нужно еще подумать, как это понять. А вот если возьмем слова из стиха Лермонточа «Тамара»: «В глубокой теснине Дарьяла, Где роется Терек во мгле»... то здесь так и тянет к Тереку, к Дарьяловскому ущелью. .. Стих Маркова совсем не рисует никаких типов. Ни одного действующего лица я не держу в голове. Толь- ко чуть-чуть мерещатся жители гор да девушки. Художества в этом произведе- нии я не нахожу много. Мне понравилась лишь одна образная фраза. Это—как ве- тер теплый стыл на стремени. Хорошо поэт сравнил глянец девичьих щек с лимо- ном. Стих этот—нежный. Автор хотел в нем выразить какую-то идею, но не смог. По-моему, он говорит, что не надо мстить друг другу убийством. Это видно из конца стихотворения. Но эту идею усвоишь не скоро. Все-таки это произведение нельзя определять к самым худым. Оно г ора з до лучше «Коросты» Оленича-Гненен- ко. Но я скоро его забуду. Он подействовал на меня, как бич на ленивую лошадь. БЛИНОВ, И. Е. В этом стихе—главный герой—сам писатель. Это ничего не значит. Мне лишь бы стих был хорош. Но я его хвалить пока воздержусь. По мо- ему чувству, слуху и зрению «Черный румянец» м о ж н о и н е н а д о . Ведь по- думайте сами: в нем нет ни одного путного сравнения и описания природы! Есть одно мало-мальское. Это—радость поэта, как звук бубна шамана. Больше я не нашел доброго. Описания природы никак не сходятся с действительностью. Мар- ков « в ы к и д ы в а е т » необыкновенные природные явления, каких, должно быть, люди, прожившие до ста лет, не видали... Бубен шамана в стихе забился не в с в о ю м а с т ь , как бриллиант в кучу навоза. Но как бы красив и ярок он ни был, он не может украсить собой всюе кучу. Мысль всего стиха я что-то плохо у ш а р и л. Но это—ничего. Я буду и без мысли стих читать, лишь бы он был хорош, забо- рист. Рифма у Маркова слабовата. Я ненавижу, когда рифма не подходит, а пи- сатель ее хочет сделать. Тогда у него пшик выходит. Читаешь эту рифму и как ровно и к а е ш ь или д а в и ш ь с я . У старых поэтов рифма выходит как-то не- заметно. Из новых поэтов на старых похожи—Демьян Бедный да Петр Орешин. Может, и еще какие, но я их не знаю. Кто-то поминал стишок «Румяной зарею». .. В этом стишке даже в середке есть рифма. Он для меня, как солнце для скоромно- го масла. Т а е ш ь от него! На душе—точно ветерок пролетит. И чем дальше-то о нем будешь думать, тем он лучше и лучше будет тебе казаться. «Черный румянец» я сам раз десять читал. Л а д и л помнить, а не запомнил... Строки стиха Пушки- на сами входят в тебя, сами заставляют думать о них. А строки Маркова ни в го- лову, ни в какие другие места не лезут, хоть ты их как п и х а й . «Черный ру- мянец» меня тронул так же, как луковица глаза. Не очень, ведь, глаза любят лу- ковицу. Я, может быть, надолго запомню его. Это потому, что я о нем долго го- ворю. Те произведения долго помнятся, которые либо шибко хороши, либо шибко паршивы. Средние скоро забываются. ТИТОВ, В. П. В «Черном румянце» говорится: ехал какой-то рябчик вече- ром, на коне, к своей любезной. Лицо у него было в пыли. Под'ехал он к зеленой горе. Его там встретили мужики. А на горе плясали девушки. Этот рябчик слез с коня и пошел к своей невесте. Заходит к ней и видит: она играет в кольцо. Потом невеста встала и говорит:—Уйди, ты черен лицом!—Жених обиделся и ушел от нее. Это происходило, видно, где -то в Азии. Действующих лиц в стихе много, но я вижу их, как старый человек буквы... Художества у автора много. Но некоторые строчки неправдоподобны. Например, говорится, что луна когтями впивается в деревья, ну, хоть одним когтем. Все равно. Как же она вопьется в деревья когтя- ми, коли у нее их нет. Или еще сказано, что теплый ветер на стремени стыл. Это я никак не могу понять. Наверное поэт хотел упомянуть, что в во здухе было много паров, и эти пары охлаждались на стременах. Другого выхода не могу найти... Крылом дрожал румянец на щеке... Это очень приятно. И маленько понятно: румя- нец переливался по щеке. Слова сгруппированы хорошо. Они идут плавно, как ут- ка по воде. А кое-где есть и т о р м о з . Ид еи стиха не понимаю. Может быть, писатель хотел выразить мысль о том, что черным быть—это очень плохо; никто из белых не любит черных. Но силы этот стих на меня не оказывает. Если бы Map ков напоследе написал, что жених осердился на невесту и начал к о л о ш м а т и т ь ее, что кровь из невесты текла, тогда иная бы картина была!