Сибирские огни, 1928, № 5

— Вот, стервоза, до чего же жгучая!—наконец, выговорил Василий.— Однако, всю глотку испекло?!.—Голос его задрожал сипотой. Вихлястый крякнул и передал баклагу Яхонтову: — Ну, Еграха! Прямо чудотворец—волчья выть. Где и выкопает, дери его в тридыхало?! Ужинали с тройным аппетитом. Василий чувствовал легкое опьянение и приятную теплоту. От костра курило смолой и талым снегом. Ноги слегка зудило внутри. Тело, после сильного непривычного напряжения, нежилось на мягких пихтовых ветвях. Яхонтов даже унты снял, а Вихлястый, почти касаясь щеки Василия, надтреснутым высоким голосом будоражил свои и чужие обиды. — Воевали, воевали, а шиш, видать, завоевали... Кому кресты да медали... А еще рабочая власть... Диктатура, говоришь! А над кем она?! Васька, кобель ты кудластый,—да где же оно равенство-, когда, примерно, все поют с чужого тону?! Вот я бы, примерно-, драгер, слесарь и красный партизан, захотел по-своему? Нет, ша!.. Дисциплина, е-дри ее в утробу! Дисциплина человека слопала. Да расшиби тя совсем) в три-дыхала. Разве за это воевали?! В армии—одно белье. В учреждениях—погонники да спекулянты. Вася, да как же они нас осоврасили! Нет правильных людей... Вот техник Яхонтов, без малого инженер и свой человек, а ушел из города сюда на прииски—потому—правильности нет и согреву своему сердцу нет. Забросили- прииск, миллионное дело! И ни гу-гу!.. Еграшка Су-нцов здесь царь и бог!.. Яхонтов искоса посматривал на Василия, ожидая возражений и будто изучал- его. Но Василий не хотел давать боя Вихлястому. Позевывая и вытягивая ноги к огню, он усмехнулся: — Чудачите вы тут, ребятишки. От безделья ошарашило вам головы. — Это вы верно сказали,—чеканно-, с удареньем, поддержал Яхон- тов.—Все мы здесь только воем, а дела нет и жить нечем. Вы первый чело- век, который заговорил о деле. Только боюсь, что и ' вы сломаете охоту поставить прииски. С юга—с гор-—чуть-чуть колыхнул ветерок. Шумом отдаленной мельницы встрепенулась тайга. И воспоминания, легкими птицами закру- жились вокруг костра. Каждый вспоминал свою историю. Из отрывков, из сплетений событий, смутно намечались пути каждого под свинцовыми дождями, в удушливом огне и потоках крови. И Василий из сказанного нутро:м понял, что Яхонтова и Вихлястого занимают те же самые мысли. В глубине души он чувствовал, что нашел здесь для себя опору в предстоящей борьбе с тунгус-пиками и спиртоно- сами. Яхонтов ему очень нравился и за свою преданность приисковому делу и за то, что он не ныл, как остальные, а все же верил в скорую возможность восстановления приисков. Раздумывая таким образом, он решил назавтра вернуться снова на Боровое. Только под утро притихли. Из-за темных гор сероватой паутиной расплывалась полоса рассвета. Звезды, как заливаемые дождем огоньки, гасли одна за другою. Первым проснулся Вихлястый и начал раздувать костер. С зевотой, дрожью, поднимались охотники. Звонко потрескивал холодный утренник. Собака, блестя посеребреной щетиной, взвизгивая, бросилась вперед и пропала в чаще тайги.