Сибирские огни, 1928, № 5

деревьями. Василий поставил лыжи на ребро- и приостановился. От охот- ничьего задора сердце учащенно билось, а ноги в коленях дрожали и подги- бались. Через мгновение, между редкими кедрами, послышался тяжелый глу- хой хруст. Он машинально сорвал с плеча винтовку. Сверкнуло засеребрившееся от легкого инея дуло. Хруст приближался... И вот, в снежном бусу, вздымаясь на задних ногах и отмахиваясь головой от наседавшей собаки, огромный ма- рал буровил снег. Собака кружила зверя из стороны в сторону, хватая то за морду, то за задние ноги. Олень, завидя охотника, изменил направление и, кряхтя, прибавил ходу. Василий опустил ружье. — Можно живого поймать,—подумал он. Зверь выскакал на бугорок и по мелкому снегу пошел быстрее. Подза- доренный Василий, изогнувшись, прибавлял размах за размахом. В глазах сливались собака и зверь. Испуганный олень, высоко подбрасывая то голову, то зад, заметно уходил от охотника и собаки. Собака, догоняя его, вытянувшись почти до земли и бороздя мордою снег, отставала все дальше и дальше. Обогнув густой курень, зверь свернул в лощину и ухнул в снег, как в глубокую яму. Подымаясь на дыбы, он испуганно и сердито метался от подбе- жавшей собаки. Завидя Василия, прыгнул от него два раза и, выбившись из сил, весь дергаясь, с высунутым языком, распластался, выкинув голову на верх снежного пласта. По прикатанной шерсти и морде скатывались крупные сероватые капли пота. Василий наклонился и провел рукою по мокрой голове оленя. Зверь прыгнул вперед и снова свалился. Глаза его залились желтоватой мутью и потом. Собака с отчаянным визгом прыгала, вырывая клочья остистой шерсти из спины животного. Василий отогнал ее прикладом. И в этот же момент, отвязывая ремни от винтовки, он совсем близко услышал голоса людей. Через минуту двое охотников в оленьих дохах, с распахнутыми грудями, спускались по покати- оленьим следом. — Вот ан, якорь его!—крикнул передний...—Го-гох! Другому попал... Но нет, брат, добыча пополам, а то и тятю с мамой не увидишь... Василий из-под ладони всматривался в подходивших, и в то же время другая рука туго сжимала накаленное морозом дуло винтовки, — Пополам, так пополам',—какие разговоры!—крикнул он. И тут же углы губ растянулись от смеха. — Ах ты, птица ты мымра—волосяные крылья! Чорт ты, Вихлястый!.. Когда это ты насобачился на пушку брать? И Василий обхватил обеими руками курносого драгера Вихлястого. Оба они были одинакового роста и одних лет. Но Вихлястый выглядел старше. — Как же мне твоя бабенция не сказала, что ты здесь?.. Ну, как, дружба, жистянка? А это кто? Среднего роста плотный человек с упрямым лбом, который выпирал из-под тонкой выпоротковой шапки, испытующе, с улыбкой, сверлил своими черными глазами в лицо Василия. — Да техник Яхонтов! Ума, брат,—сума в этой голове. Это тебе не жабья копоть. .. Наш вождь всего боровского честного пролетариата. Он с Ленских сюда перекочевал.