Сибирские огни, 1928, № 4

зать госпоже Козыревой покойной ночи, а теперича у нас самое настоящее утро, и снежок идет... Пардон... —• То-есть как утро? Что ты мелешь! — Полный факт. — Давай в таком разе сапоги... Надо магазин отворять. — Что вы!.. Ложитесь спать... Вам требуется освежить все мозга сон- ным положением. А я, как Бог Саваоф, сейчас спущу шторы, и будет ночь. — Хы, чорт какой... Ну, действуй, коли так. Только приказчик за дверь: — Стой, вернись!—вскричал купец каким-то поглупевшим, улыбающим- ся голосом. — А что, Илюха, тебе моя баба нравится? Тот вспыхнул и наморщил лоб. — То-есть которая, Петр Данилыч? — Дурак какой ты, Илюха. А? Ну, ступай теперя... И ежели апетит есть, ничего, действуй... Соблюдешь мой антирес, озолочу. А каков этот самый антирес, кумекай сам. Оставшись один, Петр Данилыч то вздыхал, то улыбался. Взгляд его скользнул по образу, где помигивал в белой полутьме огонек лампадки, и ку- пец вдруг засопел: — Прошка, голубь!.. Спаси тебя Христос.—Чрез все его лицо катились слезы. ГЛАВА XIII. ВЕТЕР. «ПЛОХО, ПРОШКА». ПЛЕННИК. САМЫЙ ТЕМНЫЙ УГОЛ ШИТИКА. В два ясных дня согнало с берегов весь снег, и Упрюм-река синела под солнцем холодным блеском. Путники все еще не могли изжить того острого ощущения, что, словно ножом, полоснуло их при спуске чрез порог. — Жжжи!—и нету,—улыбался Ибрагим. Все еще в ушах мерещился рев диких волн, и неостывшие души путни- ков были под обаяньем чуда. — Напролом пойдешь, всегда цел будышь. Забоишься—пропал твоя...— поучал черкес. Солнце и торопливая быстрина реки делали свое дело. Вера в успех была очевидна. Что ж, еще каких-нибудь недели три и—город Крайск. Чорт возьми, как все-таки хорошо, как радостно жить на свете! — Хватит ли нам припасов, Ибрагим? Пороху, дроби совсем пустяки. — Хватит... Тихим вечером закат был красный с желтыми закрайками. — Ветер будет,—сказал Ибрагим.—Примечай. Действительно, с полночи разыгрался ветер. Пришлось причалить шитик крепко-накрепко: волны с плеском ударяли в его борта, и тайга по берегам шумела. Продрогшие путники пробудились рано. На песчаных отмелях крутил песок, словно зимней порой вьюга, и вся река—в свирепых беляках. — Встречный!.. Вот это—дрянь,—сказал Прохор. — Проплывем плесо, может, псэернет река. Небо было безоблачно, Угрюм-река мощна. Шитик взял на самую средину. Ветер бил прямо в нос. Течение под ве- тром как-будто остановилось, путники еле подавались вниз. 6 л. «Сибогни».